"Маргит Сандему. Кровавая месть ("Люди Льда" #11) " - читать интересную книгу автора

понимала: за его поддразниванием кроется инстинкт самосохранения. Виллему
всегда нуждалась в его защите, искала у него поддержку. Но она не осознавала
этого и впервые завела об этом речь в своем первом, длинном письме.
Их дружба строилась не только на основе защиты беззащитного.
Доминик улыбнулся про себя. Виллему беззащитна? Да, хотя она никогда и
не признавалась в этом: в ее смелости была какая-то беззащитность.
В интеллектуальном же смысле они были равноценны: могли спорить и
понимали друг друга. Но почему-то у него всегда было желание поддразнить ее,
а у нее - нападать на него. Себя-то он мог понять, но ее...
Он больше никогда не будет дразнить ее - он просто увезет ее с собой от
этой скрытой опасности в безопасную Швецию.
Доминик сжал зубы и пришпорил коня.
Он был очень хорош собой с прической пажа - длинными, гладкими, темными
волосами. Кожа его была смуглой, нос прямым, рот решительным и красиво
очерченным, а глаза - желтыми, как у персидского кота, и они казались еще
ярче, оттененные густыми черными бровями.
Его мать Анетта не раз пыталась уже женить своего единственного сына на
придворных дамах, из которых одна была знатнее другой. Она связывала с ним
все свои честолюбивые надежды - и молодые фрейлины охотно пошли бы за него,
хотя он и не считался чистокровным дворянином. Но он пресекал все ее
попытки, говоря: "Я скажу сам, когда мне надо будет жениться, мама".
Она заламывала руки, вздыхала и жаловалась, озабоченно говоря мужу: "Не
думаешь ли ты, что наш сын такой же, как Александр Паладин? Что у него...
неестественные склонности?" Микаел отрывался от сочинения романа и отвечал:
"Доминик? Чепуха! Парню всего 23 года, у него еще много времени впереди!"
За спиной Доминика всходило солнце, медленно поднимаясь над горизонтом.
Он чувствовал, что очень устал. Ему необходимо было передохнуть, и коню
тоже.
Ради коня он остановился на пару часов в трактире. Но потом поскакал
еще быстрее: он не мог даром терять время.

Улав Харасканке снова появился в амбаре.
Виллему ненавидела его приходы.
Она испуганно смотрела на него заплаканными глазами, держа Скактавла за
руку.
Чего еще хотел от нее этот человек? Ведь несколько дней назад он явился
с такой же торжествующей ухмылкой и сообщил, что в Элистранде пожар. "Кто-то
из этих идиотов сгорел в доме. Их крики были слышны по всей округе. Они
получили страшные ожоги".
А за день до этого он тоже приходил, чтобы произнести с глубоким
злорадством: "Говорят, что старик на Липовой аллее сдох. Ему сварили суп из
протухшего мяса. Это мясцо было анонимным подарком от нас!"
Дядя Бранд? Милый, добрый, старый Бранд! Как они могли! Как они
посмели! Он же не сделал им ничего дурного!
И вот Харасканке снова стоял в дверях.
Ухмылка его стала шире.
- Твой отец отправился искать тебя, - сказал он, показывая свои редкие
зубы. - Жаль такого крепкого, здорового парня. Он ведь был в своих лучших
летах...
Улав Харасканке повернулся и вышел. Виллему бросилась к двери и