"Жорж Санд. Ускок " - читать интересную книгу автора

как нечто целое перестали существовать, и, вынужденные рассеяться, они
принялись странствовать по морям и умножили число флибустьеров, которые
всегда и всюду вели войну с торговлей любых наций. И долго еще после
изгнания этого люда, самого дикого, грубого и свирепого из всех, живущих
убийством и грабежом, одно слово ускок вызывало ужас и ненависть у наших
военных и торговых моряков. Тут как раз уместно обратить ваше внимание на
различие между званием корсара, которое Байрон дал своему герою, и ускока,
которое носил наш. Различие это приблизительно то же, какое существует между
бандитами в современной драме и опере и разбойниками с большой дороги,
авантюристами из романов и обыкновенными мошенниками - словом, между
фантазией и действительностью. Подобно корсару Конраду, наш ускок происходил
из благородного дома и аристократического общества. Однако дело не в этом:
поэту угодно было в заключение сделать его великим человеком, да иначе и
быть не могло, ибо - пусть уж не гневается наш друг Зузуф - он постепенно
позабыл о герое его афинского рассказа и видел в Конраде уже только лорда
Байрона. Что же до нас, стремящихся не отходить от исторической правды и
оставаться верными реальной жизни, то мы покажем вам гораздо менее
благородного пирата.
- Корсар в прозе! - сказал Зузуф.
- Для турка он очень остроумен и весел, - сказала мне тихонько Беппа.
Рассказ наконец-то начался.

***

В конце семнадцатого столетия - в те годы, когда разразилась знаменитая
морейская война, в правление дожа Маркантонио Джустиньяни, - жил в Венеции
потомок венецианских дожей, последний представитель рода Соранцо, Пьер Орио,
который как раз проедал и проживал остатки огромного состояния. Это был еще
молодой человек, отличавшийся красотой, редкостной силой, бурными страстями,
неукротимой гордыней и неутомимой энергией. По всей республике славился он
своими поединками, расточительностью и разгульным образом жизни. Казалось,
он нарочно испытывает все способы растратить свои жизненные силы, однако -
безуспешно. Сталь меча не могла причинить вреда его телу, никакие излишества
не подтачивали его здоровья. Но с богатством вышло совсем по-другому: оно не
устояло против каждодневных обильных кровопусканий. Видя, что приближается
разорение, друзья пытались образумить его, задержать у края роковой
пропасти. Однако он ни на что не пожелал обратить внимание и на самые
благоразумные речи отвечал только шутками или дерзостями, одного обзывая
педантом, другого - подголоском пророка Иеремии, и просил всех, кому его
вино не по вкусу, идти пить в другое место, грозя ударами шпаги всякому, кто
вернется надоедать ему разговорами о делах. Так он и поступал до самого
конца. Когда же все его имущество было полностью растрачено и оказалось, что
продолжить прежний образ жизни совершенно невозможно, он впервые
по-настоящему задумался о своем положении. Хорошо все обдумав, он решил, что
возможны три выхода: первый - пустить себе пулю в лоб и предоставить
заимодавцам разбираться, как они уж там смогут, среди разбросанных в разные
стороны осколков его богатства; второй - уйти в монастырь; третий - привести
в порядок дела, а затем отправиться воевать с турками. Этот третий выход он
избрал, решив, что лучше уж пробивать черепа другим, чем самому себе, и что
это последнее всегда успеется. Поэтому он продал все свои владения, заплатил