"О'Санчес. Зиэль ("Хвак" #4) " - читать интересную книгу автора

тургун, оба - сильнейшие среди себе подобных, то же и с империей: она всех
других народов и государств сильнее и страшнее - стало быть, и по нраву мне
больше других. Именно поэтому большую часть своего безразмерного времени я
провожу в ее пределах, однако, отнюдь не брезгую приключениями и вне
имперских границ.
Хорошая вещь - имперская дорога! Вот сейчас она бежит впереди меня
почти строго на юг, каждая тысяча локтей отмечена по левой стороне обочины
одинаково обточенным камнем. Левая и правая стороны дорог всегда считаются
от столицы: встань спиною к Океании, лицом к провинции - слева левая
сторона, справа - правая. Камень достаточно велик, чтобы его не сперли
крестьяне для своих домашних нужд, чтобы ветер либо паводок его не
шевельнул, достаточно прочен, чтобы лед, солнце и ветер не разрушили его за
несколько лет, но и не громоздок: на одной укрепленной телеге, запряженной
парою волов ящерных, помещается несколько таких камней. Дороги строятся
всегда, и камнетесные мастерские без дела не простаивают. Ровна дорога,
тверда, широка - а и тоже с умом сделана: где надо - она и с горки ныряет, и
в гору ползет, и вправо от оврага вильнет и слева скалу обогнет... Ибо нет
смысла надрывать силы человеческие, чтобы прогрызаться насквозь, равняя все
в прямую линию! Подобное глупое усердие нарочно запрещено имперскими
указами, с древних еще времен! Однако, здравомыслие сие не касается тех
кусочков имперской дороги, которые ведут к важнейшим храмам, или проложены в
личных угодьях их Величеств - там уж только один закон: воля богов или
императора... или, реже, членов его семьи.
В дороге я провожу очень много времени, больше чем во всех вместе
битвах, стычках, схватках и почти столько же, сколько в кабаках, поэтому не
удивительно, что есть у меня кроткая мечта, насчет имперских мастеровых и
жрецов: вот бы выучились они делать так, чтобы дорога не пылила! Особенно
летом бывает досада: проскачешь, этак, денек, а потом до утра отхаркаться не
можешь, словно тертых камней наелся. Но - нет, ни работяги, ни жрецы с пылью
справиться не могут, разве что пытаются обыватели выбирать для удобного пути
время после дождичка, либо когда зима устелет всю пыль под снег и лед... Так
ведь на севере и зим-то не бывает. Зато люди выучились иначе с пылью
бороться: принял, скажем, имперский наместник в западных землях, молодой
граф Борази Лона, приглашение на семейное торжество к баронам Камбор, да по
государственным надобностям и задержался, прибыл не загодя, но
непосредственно к пиру. Ему и переодеться некогда, ибо даже высокому
вельможе и незаконнорожденному сыну императора нельзя рушить чужой обычай в
чужом уделе! Опоздать в дороге - так-сяк, все люди-человеки, все понимают,
но задержать пир внутренним опозданием, уже находясь в пределах замка - тут
и его Величество, узнав сие, не потерпит подобного мужланства, пусть даже от
собственного отпрыска, и накажет! И вот выходит наш великолепный граф Борази
Лона в середину зала, дабы, будучи почетным гостем, пригласить на первый
танец виновницу торжества старуху-баронессу Камбор, а сам - весь в пыли, с
головы до ног! Лицо и руки протер, едва ли не на бегу, по дороге в
пиршественный зал, верхний камзол скинул, а все остальное у него, включая
сапоги и заднюю сторону ушей - серое, в потеках, в пятнах! Никто этого не
замечает. Даже старая сварливая баронесса бровью не поведет, видя, как ее
любимые кружева, соприкасаясь с дорожной пылью, обильно летящей от графа
Борази Лона, превращаются в грязные тряпки! Ибо это - не есть неряшливость и
неуважение к хозяевам дома, но обстоятельства силы неодолимой, сиречь -