"Николай Самвелян. Семь ошибок, включая ошибку автора (Маленький исторический детектив)" - читать интересную книгу автора

схватываться с судьбой врукопашную, пытаться ее переупрямить. Дюма явно
ошибался, полагая, что казнь на Гревской площади сломила Жанну.
Наконец, не следует забывать еще об одном обстоятельстве. Конечно,
никто всерьез не верил "отработанной" самой же Жанной версии о том, что она
ведет свой род от старых французских королей - ветви Валуа. Не было тому ни
четких документов, ни убедительных доказательств. Но разве не существовали в
истории Лженероны, Лжедмитрии? Разве уже забылась история крестьянской войны
во главе с Пугачевым, объявившим себя чудом спасшимся царем Петром III? Кто
мог поручиться, что в сложной политической атмосфере Европы конца XVIII и
начала XIX века кому-нибудь не придет на ум объявить Жанну "спасительницей
отечества", чтобы свергнуть, к примеру, Бонапарта или вновь воцарившихся
после его падения Бурбонов? Для французской дипломатии и тайной полиции было
столь естественно попробовать физически устранить Жанну де ла Мотт,
называвшую себя Валуа. И она сама, естественно, могла, спасая жизнь,
решиться на поступки смелые и неожиданные - сменить имя, уехать в дальние
страны.
Вот этой-то возможности и не учел знаменитый романист.


ОШИБКА ТРЕТЬЯ - ИОГАНА КАРЛА ДИБИЧА

Душным августом 1826 года по дороге из Петербурга в Крым скакал
фельдъегерь от начальника главного штаба Его Императорского Величества
барона Ивана Ивановича Дибича. Генерал от инфантерии Дибич - лицо в русской
истории известное. Хотя родился Дибич не у нас, а в Пруссии, но с 1801 года
был на русской службе. Известность его началась с фразы императора Павла:
"Фигура поручика Дибича наводит уныние на целую роту". Дибич и вправду был
кривобок и неуклюж. А цвет его волос приводил в изумление - они были не
просто рыжими, а огненными. Именно к начальнику главного штаба в 1825 году
стекались доносы о тайных политических обществах в России. По приказу Иогана
Карла Фридриха Антона Дибича, которого в России стали попросту именовать
Иваном Ивановичем, в стране была проведена волна арестов в войсках. Дибич
спешил: ему представлялось страшным кого-нибудь "недоарестовать". По
представлению Дибича был, в частности, взят Пестель...
Напомним вкратце, что это было за время.
Остались позади Отечественная война и годы надежд на обновления в
стране. Многие бывшие герои Аустерлица, Смоленска, Бородино, Лейпцига, смело
бросавшиеся под ядра и пули, превратились в усердных чиновников, раболепных,
злобных и мстительных. Некогда либеральный генерал Воронцов, воинская
доблесть которого была вне подозрений, превратился в мелочного,
ограниченного Новороссийского генерал-губернатора, истово травившего
Пушкина. И его собственной жене молва приписывала слова: "Каким героем он
мог погибнуть! Каким мелким эгоистом он живет!"
Уже была распущена комиссия по выработке конституции. А царь Александр
I, позер и лицемер, который еще в 1815 году, возвращаясь домой из Парижа, в
окрестностях чешских Будейовиц на виду у честной публики помогал крестьянину
Лаврентию Фейтелю обрабатывать его убогое поле, в последние годы своего
правления уже не играл в демократизм. Он вообще мало занимался делами
страны. Его хватало на то, чтобы сослать кого-нибудь за вольнодумство или
приблизить Аракчеева.