"Николай Самвелян. Семь ошибок, включая ошибку автора (Маленький исторический детектив)" - читать интересную книгу автора

истории царственных домов. Беседовали мы с нею на различные темы, могущие
представлять интерес для культурных людей.
Следующими Браилко допросил двух священников - православного и
армяно-католического. Они отпевали графиню вдвоем. Почему вдвоем? Попросту
не знали, по какому именно обряду следует хоронить. На всякий случай сначала
отпел ее один, а затем - и второй. Из этого можно было сделать вывод, что
покойная не только не отличалась религиозной ревностностью, но и того хуже -
ни разу не ходила к исповеди. Почему? Может быть, именно потому, что
исповедаться не могла, не имела права? Да и какой смысл ходить к исповеди
лишь для того, чтобы ничего не сказать или же соврать?
Но самые интересные признания дала служанка графини де Гаше. Это была
армянка-католичка, плохо говорившая по-русски, но понимавшая французский и
итальянский. По словам служанки, графиня вплоть до самой смерти чувствовала
себя хорошо и, в отличие от многих стариков, не жаловалась на немочи. Тем
удивительнее было однажды услыхать из ее уст:
"Боюсь, что барон Боде напрасно строил для меня домик в Судаке.
Поздно!"
Она написала письмо в Судак Боде, попросила отправить первой же почтой,
несколько раз справлялась, отправлено ли оно. В последнюю ночь спать не
ложилась. Разбирала и жгла какие-то бумаги. Служанку домой не отпустила,
заставила ее до утра просидеть на кухне, что тоже было малообъяснимо и
неожиданно. Изредка вызывала ее в комнаты, чтобы попросить вынести жаровню,
до краев заполненную пеплом сожженных бумаг. К утру графиня легла на софу и
затихла. Служанка осторожно вошла в комнату, постояла над своей хозяйкой.
Лицо той было спокойным. Веки не дрожали. Служанка позвала свою подругу из
дома Аморети и собралась было обмывать покойную. Но "покойная" открыла глаза
и тихим голосом сказала:
"Рано. Часа через два. Мое требование - хоронить меня в том, в чем я
сейчас одета. Обмывать и переодевать запрещаю".
- И все же вы ее раздевали! - сказал Браилко. - Мне это известно из
показаний вашей подруги. Предупреждаю: речь идет о деле государственной
важности. Сокрытие каких-либо, пусть даже незначительных, сведений может
привести к тяжелым для вас последствиям.
Браилко сделал рискованный ход: ведь ни с какой подругой служанки он не
разговаривал. Но авантюра удалась.
- Мы ничего не заметили, - сказала испуганная армянка. - Только два
неясных пятна на плече, почти на спине.
Браилко пододвинул ей бумагу, дал в руки перо.
- Нарисуйте эти пятна.
На бумаге было нарисовано нечто схожее с буквой "V".
- Теперь согрейте мне чаю, - сказал Браилко. - А затем будете свободны,
если сообщите мне, писала ли графиня какие-либо письма и куда отсылала?
- Она писала часто, - сказала служанка.
- Были ли корреспонденции, адресованные за границы империи?
- Нет.
- Значит, вы запоминали адреса? Может быть, вам кем-то было поручено
следить за перепиской графини?
- Святой Иисус! - взмолилась служанка. - Клянусь вам... Я просто так.
Никто и ничего мне не поручал.
- Понятно. Женское любопытство. Пусть будет так. Если вы искренне