"Давид Самойлов. Люди одного варианта (Из военных записок) " - читать интересную книгу автора

По соседству жил старик Ф., сибирский писатель с дочерьми, милыми
увядающими девицами.
Собакообразный старик ходил по городу с палкой, грозно лез без очереди,
ругался, грозился, всегда что-то доставал. По вечерам пил у нас чай с
кишмишем. Говорил, отдуваясь:
- Волка ноги кормят.
Встречал я несколько раз поэтессу Надежду Павлович, сокрушавшуюся, что
сын Блока поступил в военное училище, тогда как отец завещал ему быть
человеком мира.
Сравнительно размеренная жизнь вдруг резко нарушилась болезнью отца. Он
слег в сыпняке.
Никогда не забуду тоскливые дни перед кризисом, ежедневный путь в
больницу с тревожной надеждой, что он жив. Кризис однако миновал
благополучно, и я на радостях перемахнул больничную стену и, отыскав
отцовскую палату, заглянул в открытое окно. Было, видимо, уже начало мая. До
сегодня помню изможденное лицо, потусторонние глаза отца. Таким он порой
является мне во сне и в стихах:

Отец босой стоял передо мною.

Пора было ехать на фронт. В те же дни военкомат предложил студентам
нашего института поступить в офицерское училище. Я не раздумывая написал
заявление.
Отец вернулся из больницы за несколько дней до моего отъезда в армию.
Я простился с родителями у порога. Люблю уезжать один - без томления
последних минут провожанья. Лариса Лукина догнала меня на улице и довела до
ворот военкомата.
Во дворе военкомата все новобранцы пили из горлышек водку, обнимали
невест. Плакали матери, кто-то пытался петь.
Прислонясь спиной к забору, одиноко сидел на земле старшина из раненых.
Я подсел к нему. Меня тоже никто не провожал.
Я предложил ему водки, и мы распили бутылку "Горного дубняка". Старшину
звали Сердюк. Я попал в команду, в которой он был старшим. К вечеру мы
двинулись на вокзал.
По дороге я заскочил к Л. Она удивилась, но собралась меня провожать.
Стемнело. Мы сидели с ней в вокзальном скверике. Она молчала, а я
плакал под влиянием грусти "Горного дубняка", плакал долго и подробно, как
Весли Джексон - про то и про это. Завидую страницам Сарояна, где описан плач
Весли Джексона.
Итак, был вокзал, заплечный мешок и невеста - синий платочек. Все как
положено у отправляющегося на войну...


"Серый"

Ночью мы кое-как затолкались в поезд и через некоторое время наша
команда во главе со старшиной Сердюком высадилась в Катта-Кургане.
Катта-курганское училище называлось Гомельским военно-пехотным.
Готовило оно младших офицеров для войны где-нибудь в пустынях Ближнего
Востока. Попал же я через несколько месяцев на самый мокрый фронт -