"Максим Самохвалов. Лошадиное лето (не реалистичное произведение)" - читать интересную книгу автора

Конь съел четвертинку и вопросительно посмотрел на меня.
Я ему дал еще одну, затем еще... В общем, когда конь съел
все четыре буханки, я опять понесся домой и за печкой взял еще
пять буханок, которые бабка купила, обнаружив вчерашнюю
недостачу.
Конь с удовольствием ел хлеб и посматривал на меня. Я как
завороженный совал ему, совал эти четвертинки... Когда хлеб
кончился я сбегал к соседям и попросил еще восемь буханок.
Съев весь хлеб, конь отвернул морду и потянулся к маленькой
лужице под ногами. Я понял, что конь хочет пить, и снова
кинулся домой.
Hа кухне стояла трехлитровая банка киселя, но я резонно
рассудил, что боевому коню этого будет мало. Прихватил и
пятилитровую кастрюлю с холодным бульоном.
Конь не смог пить из банки, тогда я подсунул ему кастрюлю.
Конь выпил не все, на дне немного осталось.
Между тем военный куда-то ушел, а бабка опять виднелась на
огороде. Hаверное, они решили все вопросы, и офицер пошел на
реку. Я отметил про себя, что сам пить пошел, а коня не повел.
Я радовался тому, что представилось дополнительная
возможность пообщаться с животным, гладил коня по морде, а тот
довольно храпел, шумно выдувая из ноздрей воздух.
Я решил, как и мечтал, расчесать коню гриву. Схватив
нетронутую банку с киселем, помчался домой. Ворвался на кухню
и остолбенел.
Руки мои разжались от неожиданности. Банка упала на пол,
разлетелись осколки, кисель разбрызгался по всей кухне. Сестра
целовалась с офицером! Как в кино!
Сестра накинулась на меня:
- Ты чего наделал? - причем как-то яростно, чего не
водилось за ней сроду, наоборот, она всегда меланхоличная,
задумчивая. А тут эвон как прорвало. Сестра старше меня на
четыре года, но краснеть не научилась до сих пор.
- Дай щетку, - сказал я неуверенно.
Сестра достала с полки ершик для мойки бутылок и протянула
мне.
Офицер разглядывал забрызганные киселем сапоги, но, мне
кажется, ему было не до обуви, просто он не мог посмотреть мне
в глаза, так как полчаса назад обзывался.
Я схватил ершик и побежал назад, расчесывать коня. Конь
смотрел в землю, а когда увидел меня - захрипел, думаю, от
радости.
Минут сорок я расчесывал гриву, слушая, как внутри коня
булькает кисель с буханками, пока не вернулся офицер.
Далеко они не ускакали.
Конь захрипел и завалился в заросли крапивы.
Hаверное, он обожрался хлеба и перепил супа. Ушибленный
офицер лежал у нас в сарае целую неделю. Сестра, благодарно на
меня посматривая, бегала в сарай и что там делала -
неизвестно.