"Николай Самохин. Прощание с весельем " - читать интересную книгу автора

И пил. Его даже продавщицы заприметили и прозвище дали: Сухое Вино.
Бывало, он только через порог, а какая-нибудь красавица уже кричит своей
подружке: "Маруся! Твой Сухое Вино пришел!"
Но это раньше было, до того, как винные отделы в особые помещения
переселили. Теперь-то, в этих закутках, посетителей уже не различают. Одно
только мелькание рук через "бойницы". Туда - деньги, обратно - бутылки:
мельк-мельк! Конвейер, одним словом.
Да... Так вот с этого разделения все и началось. Раньше Иванов алкашей
разных как-то не замечал.
Да они и сами старались в тени держаться. Ну, представьте: стоит
очередь - мамаши, бабушки, подростки. Кто за манной крупой, кто за
подсолнечным маслом. А где-нибудь там, пятым-шестым, жмется товарищ за
бутылочкой. И уж он, когда приблизится к продавщице, то не орет громко:
"Водку" или там - "Вермут!". Он хриплым шепотом, иносказательно просит: "За
рупь шестьдесят". В общем, была какая-то рассредоточенность.
Ну, а когда эти лепрозории выгородили, туда всякая рвань и поперла. И
теперь там - кто бы ни зашел, хоть и приличный человек, - всякий считается
свой брат, кирюха.
С Иваном Ивановичем, в частности, такие вещи стали происходить. Только
он протиснется в магазин, как сразу подкатывает к нему какой-нибудь неумытый
тип и просит: "Мужик, добавь пятнадцать копеек". Иван Иванович глаза в
сторону отвернет, а на него сзади перегаром дышат: "Земеля, тринадцать
копеек не найдется?"
Причем не старички жалкие - рваные, штопаные, с печеными лицами просят.
Эти как раз стоят с покорным видом, пересчитывают трясущимися руками свои
пятаки. И по рукам их, хотя и дрожащим, видно: поработали люди на своем
веку, повкалывали, знают копеечке цену. Это сейчас они по разным причинам
охромели душой, тихо доживают, точнее - допивают оставшиеся пенсионные
денечки.
У одного такого дедуси раз четыре копейки не хватило на "Яблочное", так
надо было слышать, как он продавщицу умолял.
- Дочка, я принесу. Поверь, а! Ну, хочешь, я помолюсь? Вот я молюсь -
гляди. Ты меня запомни- по очкам. Я принесу. Завтра же. Истинный бог,
принесу.
А продавщица, гладкая деваха, все его наставляла:
- Я завтра не работаю - занесешь Люсе. Скажешь ей: Люся, вот я принес,
Клаве задолжал. Если Люся не выйдет, ее Марфа Сергеевна должна подменить.
Скажешь: Марфа Сергеевна, вот я принес - Клаве задолжал.
Старичок чуть не прослезился от благодарности. И ведь ни у кого не
"стрельнул" без отдачи, хотя ему-то наверняка дали бы. Нет, он у продавщицы
кредита попросил.
"Стреляли" же в основном молодые нахальные мордохваты, оплывшие с
похмелья. Здоровенные лбы. И неплохо одетые, надо сказать. Некоторые даже в
заграничных джинсах с барахолки. Причем не скрывали, на что просят. Прямо
так и говорили: "Дай... на бутылку не хватает".
Иван Иванович иногда давал. Иногда, пересилив себя, глухо отвечал:
"Нету". Но это слово ему трудно давалось. Как скажешь "нету", когда тебе
только вот семьдесят пять копеек сдачи отсыпали, и ты их еще в кулаке
держишь. А этот паразит бессовестный стоит рядом и насмешливо смотрит на
твой кулак.