"Ростислав Самбук. Ювелир с улицы Капуцинов (Приключенческий роман)" - читать интересную книгу автора

зацепился за что-то, упал, ткнувшись лицом в колючую поросль. Попытался
вскочить, но не смог, прижатый сильной рукой. Новое усилие, но тут же он
услышал сердитый шепот:
- Ты что, взбесился? Скосят...
Богдан оглянулся. Рядом бородатый, но с горячими, молодыми глазами
дядько.
- Давай за мной! - сказал дядько. - Только осторожно, чтобы не
заметили... - И они быстро поползли, петляя в высокой траве.
Когда они скатились в кювет, бородатый сунул Богдану гранату и глазами
указал на шоссе. Они оказались в тылу у эсэсовцев. От врагов их отделяла
полоса густого кустарника.
Подав Богдану знак следовать за ним, бородатый, полусогнувшись,
побежал, огибая кусты. Упали вместе в небольшую канаву. Выглянув, Богдан
увидел немцев чуть ли не рядом. Бросил гранату, успел заметить, как
округлились от страха глаза у пулеметчика...
Машина горела; подняв руки, из танкетки вылезал офицер. Какая тишина,
она казалась просто невероятной после выстрелов и взрывов. Богдан подошел к
танкетке. Партизаны переносили на подводы мешки с большими сургучными
печатями. Рядом стоял Заремба. Он держался за щеку. Между пальцами тонкими
струйками текла кровь. Богдан бросился к Евгену Степановичу.
- Вы ранены?
Не отнимая руки, тот выплюнул изо рта кровь и прошепелявил:
- Угодили-таки... Шуб выбили... А так... нишего...
Подбежал Дорошенко. Дружески похлопал Богдана по плечу.
- Молодец! - похвалил. И тут же, забыв о нем, замахал руками. - Подводы
для раненых сюда! Давай, ч-черт, скорее!
В отряде было двое убитых и несколько раненых. Подобрав убитых и
устроив раненых, отряд двинулся в лес. Дорошенко поторапливал всех, боясь
наткнуться на какую-нибудь воинскую часть. Можно было опасаться и
специальной погони, так как полицаи из окрестных сел, услышав шум боя,
вероятно, поспешили оповестить об этом ближайшие гарнизоны. Но опасения
командира оказались напрасными - под вечер отряд без приключений вернулся на
базу.
Пуля угодила Зарембе в щеку и выбила зуб. Щека сильно опухла, но
фельдшер Радловский, выполнявший в отряде обязанности и хирурга, и
терапевта, и стоматолога, оглядев рану, лишь пошутил:
- Это, пшепрашам*, только немножко испортит вам анфас. Небольшой шрам
на лице - и все. Через десять дней, прошу пана, вшистко в пожонтку**...
______________
* Извините (польск.).
** Все в порядке (польск.).

Дал какую-то микстуру для полоскания, заклеил пластырем полщеки и
занялся другими ранеными.
Заремба вышел из землянки Радловского. Над лесом сгущались сумерки, на
поляне запылали костры. Партизаны готовили ужин.
Евген Степанович задумался. Эта рана нарушала все планы. В таком виде в
городе не появишься, а его будет ждать в условленном месте связной. Он
придет еще раз и еще, а если в продолжение двух недель Зарембы не будет,
пойдет на другую явку. "Черт бы побрал эту проклятую пулю!" - выругался он,