"Ростислав Самбук. Буря на озере" - читать интересную книгу автора

георгины. Их было много; опираясь друг о друга, создали живую изгородь,
ласкавшую взгляд буйством и неповторимостью красок.
От калитки к дому вела узкая бетонированная дорожка, обсаженная розами,
и Шугалий удивился вкусу хозяев усадьбы - белые и красные розы создавали
коридор, который можно увидеть разве что во сне.
А застекленную веранду оплели лианы, усеянные тысячами лиловых, розовых
и белых цветов. Шугалий видел такое впервые в жизни, сперва даже не
поверил, что такое чудо можно встретить на Полесье.
Капитан шагнул на высокое крыльцо, но вдруг заметил между клумбами
женщину - она срезала гладиолусы и так увлеклась этим, что даже не
заметила пришельца. Шугалий окликнул ее, она распрямилась и поправила
цветастый платок. Женщина была высокой, стройной; она спрятала в карман
фартука секатор, которым срезала цветы, прижала букет к груди и
направилась по узенькой дорожке к крыльцу, даже не спросила, кто такой
Шугалий и какое у него к ней дело.
Издали она показалась капитану молодой: шла легко, как девушка, но
из-под платка выбилась седая прядь, а открытую загорелую шею прорезали
неглубокие предательские морщины.
"Сестра Завгороднего", - догадался Шугалий и вежливо поздоровался.
Она удивленно подняла на него высокие, словно нарисованные, брови,
похоже, хотела спросить, зачем этот незнакомец так бесцеремонно вторгся в
усадьбу, но Шугалий опередил ее.
- Если не ошибаюсь, Олена Михайловна Завгородняя? - Женщина кивнула, и
Шугалий продолжал: - Я из областного управления госбезопасности, капитан
Шугалий, и если у вас есть время...
Женщина смотрела на него отчужденно, словно не понимая, зачем пришел к
ним работник госбезопасности, но вдруг повела головой, пришла в себя и
кивнула на дверь.
- Входите, - сказала она неожиданно низким, грудным голосом, как
пропела, - на веранде вам будет удобнее, а я сейчас...
Она прошла мимо капитана, указала на легкое модное кресло, стоявшее у
открытого окна, положила гладиолусы на стул рядом и исчезла за матовой, с
узорами дверью.
Шугалий огляделся. Веранда длинная, застекленная от самого пола, сплошь
занавешенная шторами с многоцветными фантастическими узорами. На стене,
обшитой дубовыми панелями, несколько тарелок с персонажами гоголевских
"Вечеров на хуторе близ Диканьки", широкий диван у противоположной
стеклянной стены, а перед ним полированный стол.
Шугалий выглянул в окно. Под верандой цвели розы, за ними виднелось
покрытое гуцульским покрывалом кресло-качалка, покрывало было примято, и
толстая книга лежала прямо на траве. Видно, ее только что читали, потому
что рядом стоял стакан с недопитым чаем, он еще не остыл, от него еле
заметно шел пар.
Скрипнула дверь, Олена Михайловна вернулась.
Она сняла фартук; была в платье из такого же шелка, как и платок, и в
туфлях на низком каблуке. Поставила гладиолусы в высокую, из толстого
желтоватого стекла вазу и села на диван в глубине веранды, одернув на
коленях коротковатое для ее возраста платье. Ничего не сказала, только
выжидающе смотрела, и Шугалий увидел в ее глазах то ли тревогу, то ли
глубоко спрятанный страх. Впрочем, он мог и ошибиться, женщина сидела