"Роберт Сальваторе. Последняя битва ("Демонические войны: Вторая сага" #3)" - читать интересную книгу авторав церкви? В чем дело, мой старый друг? Возможно, король Эйдриан добивается
ослабления церкви, стараясь свести к минимуму ее роль в делах государства. Ты этого хочешь? Не отвечая, Калас облокотился на перила. Вернувшись в свое тело, Эйдриан удовлетворенно улыбнулся. Однорукий отец-настоятель абеликанской церкви сидел в кресле. Спину он держал прямо, седые волосы, как всегда, были аккуратно подстрижены и лежали волосок к волоску. Что же касается состояния его души... Никто из присутствующих - ни аббат Гленденхук из Сент-Гвендолин, ни Мачузо и другие магистры Санта-Мер-Абель, ни Виссенти Мальборо, привезший ошеломляющие новости из аббатства Сент-Прешес, - никогда не видел Фио Бурэя таким потрясенным. Они находились в заново обустроенном зале для аудиенций в центральной башне огромного аббатства, окна которого выходили на залив Всех Святых. После того как одна из начальствующих сестер ордена стала королевой, главой светской власти, отец-настоятель Фио Бурэй, уверенный, что теперь влияние церкви сможет распространиться еще шире, решил, что ему нужно иметь в аббатстве нечто выдающееся. Место, где он мог бы принимать придворных и, возможно, даже самого короля Дануба. Поэтому перекрытия между тремя этажами над одним из больших помещений убрали, в результате чего получился один огромный зал высотой в добрых шестьдесят футов, с балконом, протянувшимся вдоль стены. В зал можно было войти только из приемной, через огромные двери слева от кресла Фио Бурэя, прямо напротив которого находилось огромное панорамное пурпурного, голубого и желтого стекла, на окне была изображена нетленная рука Эвелина Десбриса, простертая над поверхностью ставшей ему могилой горы Аида. Однорукий монах - надо полагать, сам Бурэй - с пустым рукавом, засунутым за пояс коричневой рясы, стоял на коленях, целуя выступившую на этой руке кровь. Впервые войдя в зал, магистр Виссенти потрясенно распахнул глаза при виде этого зрелища. Его охватило смешанное чувство благоговения и возмущения, поскольку вся церковь знала, что Бурэй яростно спорил с тогдашним отцом-настоятелем абеликанского ордена Агронгерром, выступая против похода монахов к горе Аида и их причастности к завету Эвелина. Виссенти тут же постарался выкинуть из головы эти мысли, напомнив себе, что сейчас для них неподходящее время. Это хорошо, понимал он, что отец-настоятель Бурэй теперь откровенно восхваляет дела Эвелина Десбриса, которого, как все надеялись, вскоре объявят святым. Учитывая новости из Урсала, церковь Абеля крайне нуждается в небесной поддержке. Ни разу не прервав, отец-настоятель Бурэй выслушал повествование магистра Виссенти о перевороте, произошедшем в светской жизни Хонсе-Бира, а также о перевороте предстоящем, возможно даже более значительном, который вскоре, по-видимому, ожидает абеликанскую церковь. После того как магистр закончил рассказ, в зале надолго воцарилось молчание. - Имена заговорщиков известны доподлинно? - в конце концов осведомился Фио Бурэй. - Среди них действительно находятся аббат Олин и Маркало Де'Уннеро, тот самый Де'Уннеро, который служил при отце-настоятеле |
|
|