"Роберт Сальваторе. Последняя битва ("Демонические войны: Вторая сага" #3)" - читать интересную книгу автора

в церкви? В чем дело, мой старый друг? Возможно, король Эйдриан добивается
ослабления церкви, стараясь свести к минимуму ее роль в делах государства.
Ты этого хочешь?
Не отвечая, Калас облокотился на перила.
Вернувшись в свое тело, Эйдриан удовлетворенно улыбнулся.

Однорукий отец-настоятель абеликанской церкви сидел в кресле. Спину он
держал прямо, седые волосы, как всегда, были аккуратно подстрижены и лежали
волосок к волоску. Что же касается состояния его души... Никто из
присутствующих - ни аббат Гленденхук из Сент-Гвендолин, ни Мачузо и другие
магистры Санта-Мер-Абель, ни Виссенти Мальборо, привезший ошеломляющие
новости из аббатства Сент-Прешес, - никогда не видел Фио Бурэя таким
потрясенным.
Они находились в заново обустроенном зале для аудиенций в центральной
башне огромного аббатства, окна которого выходили на залив Всех Святых.
После того как одна из начальствующих сестер ордена стала королевой, главой
светской власти, отец-настоятель Фио Бурэй, уверенный, что теперь влияние
церкви сможет распространиться еще шире, решил, что ему нужно иметь в
аббатстве нечто выдающееся. Место, где он мог бы принимать придворных и,
возможно, даже самого короля Дануба. Поэтому перекрытия между тремя этажами
над одним из больших помещений убрали, в результате чего получился один
огромный зал высотой в добрых шестьдесят футов, с балконом, протянувшимся
вдоль стены.
В зал можно было войти только из приемной, через огромные двери слева
от кресла Фио Бурэя, прямо напротив которого находилось огромное панорамное
окно с искусно выполненным витражом. Выложенная из кусочков розового и
пурпурного, голубого и желтого стекла, на окне была изображена нетленная
рука Эвелина Десбриса, простертая над поверхностью ставшей ему могилой горы
Аида. Однорукий монах - надо полагать, сам Бурэй - с пустым рукавом,
засунутым за пояс коричневой рясы, стоял на коленях, целуя выступившую на
этой руке кровь.
Впервые войдя в зал, магистр Виссенти потрясенно распахнул глаза при
виде этого зрелища. Его охватило смешанное чувство благоговения и
возмущения, поскольку вся церковь знала, что Бурэй яростно спорил с
тогдашним отцом-настоятелем абеликанского ордена Агронгерром, выступая
против похода монахов к горе Аида и их причастности к завету Эвелина.
Виссенти тут же постарался выкинуть из головы эти мысли, напомнив себе,
что сейчас для них неподходящее время. Это хорошо, понимал он, что
отец-настоятель Бурэй теперь откровенно восхваляет дела Эвелина Десбриса,
которого, как все надеялись, вскоре объявят святым. Учитывая новости из
Урсала, церковь Абеля крайне нуждается в небесной поддержке.
Ни разу не прервав, отец-настоятель Бурэй выслушал повествование
магистра Виссенти о перевороте, произошедшем в светской жизни Хонсе-Бира, а
также о перевороте предстоящем, возможно даже более значительном, который
вскоре, по-видимому, ожидает абеликанскую церковь.
После того как магистр закончил рассказ, в зале надолго воцарилось
молчание.
- Имена заговорщиков известны доподлинно? - в конце концов осведомился
Фио Бурэй. - Среди них действительно находятся аббат Олин и Маркало
Де'Уннеро, тот самый Де'Уннеро, который служил при отце-настоятеле