"Роберт Сальваторе. Осада Тьмы ("Наследие Дроу" #03)" - читать интересную книгу автора

знала, что ей не под силу тягаться с таким существом.
Она заметила, что в языках яростно полыхающего огня проявляется еще
один демон. Она вдруг поняла, что Ллос против нее! Похоже, что на зов Матери
Бэнр решила явиться вся Бездна!
И Кьорл сделала единственно возможное в этом положении: она снова
растворилась в воздухе и понеслась через весь город в свой дворец.
Сквозь распахнутые ворота продолжали вырываться чудища, их уже было
больше сотни. Так продолжалось больше часа, и прислужники Эррту, а
следовательно, и Ллос выходили на отчаянные призывы глав Домов и в диком
восторге летели по городу, чтобы окружить дворец Облодра.
В зале на плато К'елларц'орль собравшиеся обменивались довольными
улыбками и даже поздравляли друг друга. Божество сделало то, что обещало, и
будущее верных поклонников Ллос вновь представало в восхитительно темном
свете.
Из этих восьми лишь Громф улыбался не совсем искренне. Он, конечно, не
желал победы Дома Облодра, но для него было мало радости в том, что вскоре
все снова будет по-старому и он, несмотря на свои таланты и необыкновенное
владение магическими силами, останется, как и раньше, всего лишь мужчиной.
Некоторое утешение принесло ему то, что не все жертвенные предметы,
были уничтожены волшебным огнем. Бесценная паучья маска не пострадала. Громф
взглянул на дверь, на глав Домов и на Триэль, но они были так поглощены
происходившим, что вовсе не замечали его.
Осторожно, стараясь не привлекать ничьего внимания, скупой маг
припрятал маску под пышным одеянием, а потом еще присвоил несколько наиболее
ценных магических вещей высших Домов Мензоберранзана.


Часть III
Развязка

Осознав, какая опасность таится в этом мече, я
так хотел пойти к Кэтти-бри! Мне очень хотелось быть
рядом и защитить ее! Меч порабощал мою подругe,
чувствовал все движения ее души, в нем заключалась
огромная магическая сила!
Кэтти-бри тоже хотела, чтобы я был рядом, - а кто
бы не хотел чувствовать надежное дружеское плечо,
когда предстояла такая тяжелая борьба? - и в то же
время не давала мне помочь ей. Это была ее битва, и
сражаться ей предстояло в одиночку.
Я обязан был уважать ее решение. И в те дни,
когда Смутное Время заканчивалось и волшебные силы
мира снова приходили в равновесие, я понял, что самые
тяжелые битвы подчас не те, что мы выдерживаем, а те,
в которые обязаны не вступать.
Я понял тогда, откуда берется это выражение
безнадежной покорности судьбе на лицах многих отцов и
матерей. Какую боль, должно быть, испытывает мать
где-нибудь в Силверимуне, когда повзрослевшее дитя
заявляет ей, что намерено отправиться на запад, в