"Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. Жених (Картина провинциальных нравов)" - читать интересную книгу автора

Никола Велегласный, мещанин; пожилой.
Финагей Прохоров Баев, пестун старого Пазухина.


СЦЕНА I

Небогатая комната в доме Прокофья Пазухина. С боков и посреди сцены
двери. У стены диван и несколько стульев базарной работы; перед диваном
стол, накрытый ярославскою скатертью; на столе закуска и вино в бутылке.
Василиса Парфентьевна, Мавра Григорьевна и Велегласный. Василиса
Парфентьевна одета в темно-синий сарафан, сверху которого накинут кафтан
такого же цвета; на голове у ней черный миткалевый платок, заколотый
булавкой у подбородка; Мавра Григорьевна в цветном сарафане и в черной
плисовой душегрейке; на голове у ней так называемая "головка"; Велегласный
одет в черную суконную сибирку старинного покроя с вырезкой на груди и с
медными дутыми пуговицами по одной стороне вырезки и петлями по другой,
сапоги большие.
Велегласный (держит в руках замасленную рукопись и читает). "Мужие имут
носити одеяние коротко, выше колену, и штаны натянуты, жены же будут иметь
образ бесовский, главы непокровенны имущи, и на главах имут носити рога
скотские и змиины, уподобяся бесу... И тогда будет пришествие
антихристово..."
Мавра Григорьевна. Господи! страсти какие!
Василиса Парфентьевна. Да никак уж это и сбывается, Никола Осипыч?
Велегласный. Сбывается, сударыня, сбывается... (Продолжая чтение.) "И
возлюбят людие несытое лакомство, безмерное питие от травы листвия
идоложертвенного, кропленного змеиным жиром; от Китян сие будет покупаемо
обменою на товары, на осквернение християнских душ... и тогда будет
пришествие антихристово..."
Василиса Парфентьевна. Господи! да неужто уж и чайку-то попить нельзя?
Велегласный. Не надлежит, сударыня, не надлежит. Идоложертвенное
зелие... черви в утробе заведутся... И в книжках писано: "Китайская стрела в
Россию вошла; кто пьет чай, тот спасенья не чай..." Вот от лозы
виноградныя - это не претит, потому что плод этот красен и преестествен на
утеху человекам произрастает... (Наливает рюмку и пьет.)
Василиса Парфентьевна. Уж от чаю-то Прокофий Иваныч, кажется, ни в
свете не отстанет!
Велегласный. Ну, и унаследит преисподнюю...
Василиса Парфентьевна. Видно, уж тебе, Мавруша, его усовещивать
придется...
Мавра Григорьевна. Да нешто он меня послушается, мамонька! Так только,
на озорство он меня за себя взял! Как сватался-то, так и бог знает чего
насулил, а женился, так в ситцевых сарафанах ходить заставил...
Велегласный. А ты, сударыня, его маленько повымучь, от супружества на
время отставь или иную меру одумай... Вот он и восчувствует...
Мавра Григорьевна. На него эти меры-то не действуют, Никола Осипыч!
(Вздыхает.)


СЦЕНА II