"Григорий Борисович Салтуп. Лента Мебиуса (рассказ)" - читать интересную книгу автора

лосось соленый. Но чаще хватает колбаса: докторская, диетическая, иногда
мелочь идет: пельмени, котлеты магазинные. Все это собаке, кошке, сам
понимаешь: такой улов не для людей,-
Борис Васильевич старался поживописнее рассказать Ы-Кунг'олу о
"рыбалке" Кости-заиньки, чтоб старик чукча не жалел о потраченной на Бориса
Васильевича водке.
- По утрам масло крестьянское хорошо клюет, а где масло, там и сыр
российский, пошехонский, - они обычно вместе, на одной "луде" пасутся; где
масло, там и сыр, где докторская по два двадцать, там и котлеты за девять
копеек. Но Костя - рыбак опытный, места знает, у него тайные заводи есть,
где исключительно хорошо клюет: сервелат, ветчина, буженина, телячьи
вырезки. Полтавская копченая колбаса - м-м-м! Пальчики оближешь! Один раз
десять банок паюсной икры выловил! Редкая удача!..
- Однако, и я икру беру. Пойдет осенью горбуша, сам увидишь.
- То у тебя! Ты, Ы-Кунг'ол - царь природы, а Костя-заинька ни разу из
Питера не выезжал, и ловит он не там, где глубоко, а там, где высоко!
Пять-семь метров над головой!
- Врешь ты, Боря, однако! Колбаса не птица, летать не может.
- Это точно. Колбаса не летает. Она в сетке висит, к форточке
привязана. На втором, на третьем этаже. Удочка у Кости-заиньки специальная,
без лески, без крючка. На самом конце - бритва острая. Костя удочкой щелк -
семь колен вылетело. Подрезал веревочку, - и колбаса ему в руки упала! Сыр,
масло, докторскую он знакомым буфетчицам за полцены сдает, деньги-то тоже
нужны. А деликатесы сам кушает, друзей угощает. Вчера хороший кусок ветчины
поймал, на три килограмма потянет!
- Однако, вор твой Костя! Его в тюрьму надо, - рассердился старик: -
Ты, паря, очки носишь. Умный? А друг у тебя - вор. Ты сам, однако, не
воруешь? А? Воровать плохо...
- "Пло-охо"! Много ты понимаешь, дед. В тундре живешь, транзистор
слушаешь. Всякой чепухе веришь...
- Я в Москву летал! Там, однако, триста рублей украли.
- В Москве могут... Давай, Ы-Кунг'ол, разлей, что осталось-
Подставил Борис Васильевич синий стаканчик:
- Такая жизнь пакостная: все воруют. Если кто сам не крадет, то
ворованное ест. Ну, будем здоровы!.. Сам посуди: у кого сервелат и телячьи
вырезки водятся? В магазине-то их не купишь? Из-под прилавка, значит.
Холодильник ломится, и еще в форточку выставляют про запас... Ладно,
спасибо тебе, Ы-Кунг'ол. Покурил у тебя, согрелся. Обратно надо. Мне к
девяти на работу. Бывай здоров...
Борис Васильевич обернулся и застыл, разинувши рот: там, где по его
представлению должна быть какая-то рама, окно на Васильевский остров, где
падает мокрый снег, дребезжит флуоресцентная лампа в уличном фонаре, где
мерзко и противно, но где он живет! - ничего не было!
То есть была тундра: ровно и спокойно расстилалась до самого горизонта
тундра. Паслись олешки, сидели собаки, серой мухой гудел над горизонтом
далекий вертолет...
Это его гудение принимал Борис Васильевич все время, пока сидел у
костра и разговаривал с Ы-Кунг'олом, за родное дребезжание лампы на
Васильевском острове за спиной. Борису Васильевичу стало плохо, и он
попробовал потерять сознание, чтобы очнуться - во второй раз за ночь - на