"Григорий Борисович Салтуп. Лента Мебиуса (рассказ)" - читать интересную книгу автора

Григорий Борисович Салтуп


ЛЕНТА МЁБИУСА

рассказ


"Кто что ни говори, а подобные истории
еще бывают на свете, - редко, но бывают".
Н.В. Гоголь.

1.

М-м-м... вз-з-з - дуло парабеллума уперлось меж лопаток и холодит
душу; избит, искорежен, во всем теле тугая резиновая боль, не шевельнуть ни
рукой, ни ногой, - сознание возвращается медленно, пульсирующими толчками;
голоса отдаляются, с присвистом железных подковок шаркают тяжелые сапоги по
бетонному полу камеры, - отошли, совещаются, но слов не разобрать - чужая
отрывистая речь; дуло пистолета свербит, ковыряет позвоночник; властная
жестокая рука хватает его за волосы, отрывает голову от холодного пола: "Ты
будешь говорить, скотина?!" - "Я - а... не... о... у..." - опухший,
прикушенный от боли язык не в состоянии выговаривать членораздельные слова;
"Поскорей бы пристрелили, лишь бы не мучаться. Все равно я ничего не
скажу!" - эта мысль и с ней надежда на освобождение от боли ярким
проблеском пронзает всё его измученное тело; но тот, с парабеллумом,
упорствует, - загибает его голову к спине до хруста в позвоночнике, тычет
дулом в спину, взводя курок, и остервенело орет: "Не!
- Ты будешь говорить, скотина! Ты все скажешь! И не надейся на легкую
смерть! Отвечай мне: почему ты опять напился с Кронидом Собакиным?! Кто был
третьим?! О чем вы договаривались?!"
- Костя... Костя-заинька - третий... Хотели еще пузырь взять... Взяли
или нет, - не помню... Убейте, - но не помню...
Он с трудом размежил веки, огляделся - о, ужас!
Нет больше камеры гестапо, и вообще никого нет!
Лестничная площадка, в углу ведро для пищевых отходов сладковато
воняет тухлятиной и аммиачно - мочой, а он уже не на полу, не лежит
избитый, а скорчился в неудобной позе на широком подоконнике, и в
позвоночник ему упирается не дуло пистолета - шпингалет,- обыкновенный
рычажок шпингалета от оконной рамы!
О, ужас! Значит, пытки ему лишь причудились, но голова-то трещит,
тяжелая, и тело все болит, как после побоев, - не шевельнуть ни рукой, ни
ногой...
"Кронид Собакин... гестаповец с парабеллумом... Костя-заинька с
фуфырем и складной удочкой... Кто же из них был?"
Действительность и кошмарные видения еще клубились в сознании клочками
серого тумана; превозмогая щипки боли в отсиделых конечностях, он оторвал
свое тело от подоконника (дуло парабеллума исчезло вместе со шпингалетом),
шагнул два раза и сел на заплеванный кафельный пол, - подкосились, не
выдержали ноги.