"Юрий Сальников. Под солнцем горячим " - читать интересную книгу автора

- Ладно, увидишь. - Он грозился второй раз.
Но Гера уже не боялся его. Ведь оставался всего один вечер. Й одна
ночь. А утром... Он решил, что они с Гутей покинут лагерь рано утром.
За обедом Гутя многозначительно моргнула: дескать, все в порядке,
выяснила. Гера обрадовался, но не сразу подошел, а дождался, Пока стемнеет.
А то опять их вместе увидит Толстый Макс.
- Узнала от жены Арута, - зашептала Гутя. - Дорога на Алюк за теми
кустами. Как пройдешь, налево.
- Так. Значит, выходим утром.
- До завтрака?
- Да.
- Ну как же? Хоть бы поесть.
- Тебе что? Еда дороже или дело? В пути поедим. Возьмешь рюкзак, но
половину вещей из него выкинешь.
- Куда же я их выкину?
- Подбрось девочкам. Берем самое необходимое. Рюкзак вынесешь сейчас к
тем кустам. За ними коряга, спрячешь под корягой. Утром возьмем. Поняла?
- Поняла.
- Иди, - разрешил Гера.
И тут в кустах послышался шум. Гутя вскрикнула, а Гера, не долго думая,
схватил папку и изо всей силы ударил по кусту.
- А.!! - заорал куст швидьковским голосом. Толстый Макс вскочил,
защищая голову руками. - Сдурел, что ли?
- Мало еще тебе, мало! - крикнул Гера, наступая с палкой. - Чтоб не
подслушивал. - Толстый Макс бросился прочь и мигом пропал за деревьями.
Гутя расстроилась:
- Выдаст теперь.
- Ничего, - успокоил Гера. - Ты свое знай.
Уже стемнело. Заполыхал в центре лагеря костер, потянулись к нему
ребята, расселись, огонь вызолотил лица, высветил ближайшие палатки. Листья
деревьев вокруг сделались серебристыми. К костру подошел Арут, сел и начал
рассказывать про своего отца. Гера послушал его рассказ, прячась сзади, в
темноте, за спинами ребят.
Да, старый Маркарьян вел себя, как настоящий герой. Было ему семьдесят
лет, но каждую ночь без устали ходил он на перевал, показывал нашим бойцам
верные тропы, а один раз, когда столкнулись с группой фашистов, даже
участвовал в бою. Гера вспомнил, что видел по телевизору - похоронили у
Кремлевской стены Неизвестного солдата и сделали надпись: "Имя твое
неизвестно, подвиг бессмертен". Про отца Арута тоже можно сказать: "Имя твое
мало известно, но ты настоящий герой!". И, наверное, везде есть люди,
которые пока мало известны, а сделали много хорошего.
Арут заиграл на мандолине - принес ее с собой - и запел тихонько
грустную армянскую песню.
Вдруг издали донесся вой, а потом кто-то дико захохотал. И тут же
заплакал, всхлипывая, - жутко, жутко. Все притихли. Мандолина замолчала.
Арут сказал:
- Шакалы резвятся.
Абрикосова, сидевшая на бревне, ойкнула и поджала под себя ноги.
- Подкинь, Дроздик, - попросила она.
Дроздик подкинул в костер сухие ветки, они ярко вспыхнули. Арут опять