"Юрий Сальников. Под солнцем горячим " - читать интересную книгу автора

поменялись, - добавил он, чтобы хоть капельку походило на правду.
Дров поблизости не было. Гутя пошла дальше, свернув на узенькую тропку
среди высокой травы. В траве было душно, как в теплице, и так же, как в
теплице, пахло землей. Порхали над цветами бабочки, трещали синие стрекозы.
Все кругом звенело, трепетало под солнцем. И как спокойные стражи, стояли
над этой поляной огромные деревья. Веселая тропинка вилась между их серыми
стволами и обрывалась у оврага. А на другой стороне оврага пышной зеленой
стеной вздымались кусты с мелкими, будто кружевными, листочками, и из этих
кустов торчали голые засохшие деревья, черные, искареженные. Гутя
засмеялась;
- Гляди, как седые старики!
Гера посмотрел и поразился: как похоже.
Он потащил сухую ветку из травянистых джунглей на дорогу. Скоро
набралась огромная куча. Гутя тоже носила сушняк. Только она часто
отвлекалась:
- Ой, гляди, муравей муравья волочит! - Она садилась на корточки и
рассматривала муравья. Или нюхала цветок и совала под нос Гере:- Свежими
огурцами пахнет! - А один раз закричала: - Борщевик, борщевик! Осторожнее!
На толстой высокой дудке огромным зонтом раскрылся белый цветок.
Листья - как у лопуха: мясистые, широкие, с глубокими прорезями. Так вот он
какой, этот страшный борщевик! Стоит коснуться его листьев, после дождя или
рано утром, когда роса, и откроются на коже долго незаживающие раны. Недаром
Альбина предупреждала перед походом: "Берегитесь борщевика!" Гера его до сих
пор не встречал. Да и сейчас, наверное, прошел бы мимо, если б не Гутя. И
как она успевает все разглядеть! Словно все интересное само ей лезет в
глаза!
И змею первая увидела - она! Они несли ворох веток, когда Гутя вдруг
остановилась - будто застыла, глядя в одну точку. Большущая черная гадюка,
свившись толстым кольцом, грелась на солнце. Ее блестящая кожа лоснилась,
будто масляная. Нет, Гутя не испугалась. С Абрикосовой непременно сделался
бы припадок, это факт. А Гутя молча передала Гере палку, потому что он
все-таки мальчишка и должен защищать и ее, и себя. И когда он взял из
Гутиных рук палку, то почувствовал себя действительно очень сильным. Он
шагнул к гадюке, ударил по ней и придавил палкой. Змея заворочалась, подняла
голову, зашипела и начала вытягивать упругое тело из-под палки. Гера
придавил крепче, но гадюка извивалась все сильнее и сильнее. Гера крикнул:
"Бей!" Гутя схватила другую палку и ударила. Но змея вывернулась и с
шуршанием поползла в кусты. Гера бросился за ней и еще раз стукнул. Змея
нырнула в густую траву.
- Эх, упустили, - выдохнул он и взглянул на Гутю. Гутя тяжело дышала,
как после быстрого бега, и Гера понял, что она все-таки испугалась. Но не
убежала. И вдруг сказала:
- А вот и хорошо, что упустили. Пусть живет. Гере сделалось весело, и
он тоже оказал:
- Пусть живет. - И оба они рассмеялись.
Ох, сколько потом было разговоров об этой змее? Гутя беспрерывно
рассказывала, как Гусельников храбро бросился на гадюку, и все, девочки
ахали, а мальчишки завидовали. И зачем кривить душой? Гере было приятно. Он,
конечно, не хвастался. Он только улыбался. Или вернее сказать: он даже
улыбаться-то не хотел, рот невольно растягивался до ушей. Толстый Макс даже