"Евгений Андреевич Салиас. Филозоф " - читать интересную книгу автора

объяснил ей, что надо кончить. И к величайшему своему изумлению, он должен
был уступить. Маюрка вынула складной нож из кармана и так просто, так
естественно обещала ему зарезаться у него в кабинете при малейшем насилии,
что князь, как и всякий бы на его месте, поверил и отступил.
После этой бурной сцены Маюрка была у князя снова дня чрез три. Точно
так же пошли они, как всегда, гулять по саду и затем уселись вместе на
скамейке. На второй скамейке в средней аллее! И здесь в первый раз Маюрка
долго и страстно целовала князя и много плакала. На его расспросы, в чем
дело, отчего она так ласкова, но вместе с тем так грустна, - Маюрка ничего
не отвечала.
- Объясни хоть что-нибудь. Скажи хоть словечко, - умолял князь, тоже
чуть не со слезами на глазах.
- Ничего я не скажу! - отзывалась красавица, мотая головой.
Затем она простилась с князем на этой же скамейке. Страстно обняв, она
нежно и много целовала его. Тревожное предчувствие невольно закралось в душу
князя.
- Ты будто прощаешься совсем! - вымолвил он.
- Что вы! Что вы! Как можно! - возразила она. - Завтра же в эту же пору
опять буду.
Но этого "завтра" уже не было!
Прождав Маюрку напрасно целый день, князь, мучимый предчувствием беды,
даже не мог лечь спать. Он всю ночь пробродил по дому... Загадочное
поведение цыганки, которая прежде никогда не бывала с ним так ласкова, не
выходило у него из головы.
Под утро он почти решился на такой поступок, которым, конечно, смутил
бы всю Москву.
Князь Телепнев после внутренней борьбы с самим собой решил жениться на
Маюрке и, уехав с ней в вотчину, никогда более не заглядывать в столицу.
- Что мне в этих чертях. Не в них счастье жизни! - говорил он про
знакомых москвичей.
Рано утром князь выехал из дому и поехал к Тверским воротам, где при
выезде из города поселился цыган с семьей в новом просторном доме, купленном
на деньги князя... Дом оказался пуст...
Князь потерялся, чуть не упал в обморок. Он сидел в карете, не имея
даже силы что-либо приказать своим лакеям... Люди догадались сами и
бросились расспрашивать соседей.
Вести, принесенные ими барину, были ударом, который отозвался на всю
жизнь князя.
Оказалось, что семья цыган накануне покинула Москву, уехав куда-то
далеко. Кто говорил, в Полтаву, а кто уверял, что за границу, в королевство
Польское.
Дом был продан мещанину, содержателю соседнего постоялого двора.
Князь вернулся домой близкий к умопомешательству. Он заперся и бормотал
наедине:
- Вот она, любовь! Да! Какая любовь! Да вот... Она... Да... Первая и
последняя... А я не знал. Еще вчера не знал. Думал, прихоть... Искать? Где?
В России, в Малороссии или в Польше! Половину всего отдам на поиски, но чую,
что не найду. Так должно было все приключиться. Нет мне счастия и удачи.
Проклят я при рождении...
Чрез двое суток явилась в бутырский дом какая-то старая цыганка и все