"Саки (Гектор Хью Манро). Животное, чересчур животное" - читать интересную книгу автора

стиха; все собаки бегут друг за другом, и Кузина Тереза идет им навстречу,
посреди сцены они встречаются, затем она разворачивается и уводит всю свору
вереницей за собой; и все непрерывно поют, как сумасшедшие:
Кузина Тереза берет с собой
Цезаря, Фидо, Джо и борзой.
Тум-тум! Большой барабан вступает в двух последних слогах. Я так
возбужден, я нынче ночью не смогу сомкнуть глаз. Я уезжаю завтра в десять
пятнадцать. Я позвонил Германовой и договорился с ней позавтракать.
Если кто-либо из членов семейства и ощутил какое-то волнение по поводу
"Кузины Терезы", то он превосходно скрыл свои эмоции.
- Бедный Лукас всегда воспринимает свои мелкие глупые идеи слишком
серьезно, - сказал позднее в курительной полковник Харроуклафф.
- Да, ответил его младший сын несколько менее терпимым тоном, - через
день или два он возвратится и поведает нам, что его сенсационный шедевр
оказался выше понимания публики, а приблизительно через три недели он будет
вне себя от энтузиазма из-за того, что следует драматизировать поэмы Херрика
или по столь же многообещающему поводу.
И затем произошло нечто из ряда вон выходящее. Вопреки всем прецедентам
великие надежды Лукаса сбылись; развитие событий их подтвердило. Если
"Кузина Тереза" и была выше понимания публики, то публика героически
приспособилась к ее величию.
Она была представлена в качестве эксперимента в самый унылый момент
нового ревю, и успех произведения был несомненным; требования были до того
настойчивы и шумны, что даже многочисленные дополнительные аттракционы,
изобретаемые Лукасом, едва поспевали за возрастающим спросом. Переполненные
залы на следующих представлениях подтверждали приговор первых зрителей, ложи
и кресла заполнялись в точности перед тем, как начинался номер, и столь же
точно пустели сразу после того, как завершался последний вызов "на бис".
Менеджер лил слезы радости, утверждая, что "Кузина Тереза" - самое оно.
Директора театров, продюсеры и продавцы билетов повторяли друг другу то же
самое, нисколько не таясь. Название ревю отошло на второй план, и слова
"Кузина Тереза" сияли ярким электрическим светом с фасада огромного храма
развлечений.
И, конечно, магия знаменитого рефрена подействовала на всю столицу.
Владельцам ресторанов пришлось снабжать своих оркестрантов раскрашенными
деревянными собаками на колесах, чтобы часто заказываемая и всегда желанная
мелодия сопровождалась необходимыми внешними эффектами, и звон бутылок,
вилок и ножей на столах при упоминании о большой "бор-зой" обычно заглушал
самые искренние усилия барабана и тарелок. Никто и никогда не мог укрыться
от двойного удара барабана, звучавшего в конце припева; гуляки, возвращаясь
домой ночью, выстукивали его на дверях и рекламных щитах, молочники
сталкивали свои канистры, подражая этому звуку, посыльные поражали младших
посыльных, производя звучные двойные хлопки по тому же принципу. И более
серьезные круги большого города не остались глухи к требованиям и значению
популярной мелодии. Инициативный и свободомыслящий проповедник порассуждал
со своей кафедры о глубоком содержании "Кузины Терезы", и Лукаса
Харроуклаффа пригласили читать лекции на предмет его великого достижения
членам Лиги Серьезных Молодых Людей, клуба Девяти Муз и других ученых и
добровольных объединений. В обществе, казалось, осталась только одна тема
для разговоров; мужчины и женщины среднего возраста и среднего образования