"Святослав Владимирович Сахарнов. Трепанголовы " - читать интересную книгу автора

переливаясь и блестя, как стеклянный шар.
Раз-раз - первые щупальца достигли воды. Осьминог повернулся. Сильная
струя воды вылетела на берег. Осьминог исчез в глубине.
Около Телеева уже хлопотал Жаботинский. Он отвинчивал на шлеме
окошечки. Телеев уселся, моргая глазами, и стал соображать, что произошло.
Народ шумел. По лужам бегали киношники и размахивали руками.
Главный киношник стоял наверху, на помосте, и смотрел в пустой
аквариум.
Потом он спустился и подошёл к нам.
- Какая силища, а? - спросил он и потёр руки. - Ничего, искусство
требует жертв! Помню, бросали мы однажды с парашютом корову. Конечно, с
самолёта. Дверь оказалась узкой. Корова зацепилась рогами и не проходит.
Пришлось идти на посадку и заменить самолёт.
- Простите, - сказал я, - зачем корове прыгать с парашютом?
- Не помню. Наверно, так надо было по сценарию... Тэкс, а что же
теперь делать нам? Время идёт.
- Я предлагал: опуститесь под воду.
- Это исключено. Придётся сделать так. Комбинированная съёмка.
Отдельно осьминог - отдельно водолаз. Маленького осьминога снимаем в
маленьком аквариуме. Стрелять в него будем с воздуха, через воду. Гарпун
большой, но мы его потом уменьшим при печати. Затем - у меня есть где-то
кадры - аквалангист на Чёрном море. Склеим аквалангиста и осьминога, и всё
будет в порядке... Помню, однажды мы в Киеве устроили пожар. Подожгли дом.
Дом горит, а артиста, который должен входить в этот дом, нет. Не приехал.
Пришлось потушить...
Я не дослушал. Меня позвал Жаботинский.
Надо было раздевать Телеева.


ЕЩЕ ГАЛОШИ

На остров вернулось солнце.
Дороги снова стали жёлтыми, а трава - зелёной.
Я вытащил из галош босоножки и положил их в чемодан. Ура! А галоши
можно выбросить. Как они мне надоели! Даже походка из-за них стала у меня
утиной.
Я хотел вышвырнуть их в окно, но побоялся. Мимо всё время кто-нибудь
да шёл.
Я бросил галоши под кровать...
Вечером мы сидели около дома: я, старуха и старик.
За Амурский залив, за синие сопки опускалось коричневое солнце. Оно
тускло светило сквозь дым из комбинатовской трубы.
- Мне скоро уезжать, - сказал я. - Почти два месяца у вас прожил.
Хорошее место - остров.
- Чего хорошего, - сказал Иван Андреевич, - дождь да снег.
- Осень, говорят, тут очень славная.
- Тридцать лет здесь живём. До войны приехали, - сказала старуха. -
Привыкли. Все нас тут знают. Кем мы ни работали: и матросами и сторожами.
Иван Андреевич складом даже заведовал.
- Интересно, вот летом - катер, а зимой как? - спросил я. - Как до