"А.Сахаров(редактор). Николай II (Том II) ("Романовы" #21) " - читать интересную книгу автора

площадкой и пышным белым волосяным султаном над ней. Это легкое касание
словно ожгло Петра. Он посмотрел на Татьяну, встретил взгляд ее глубоких
серых глаз и понял, что полюбил на всю жизнь. Великая княжна медленно,
словно нехотя, отвела свой взор от вспыхнувшего уже другим волнением лица
юноши и перекрестилась, возвращая свою душу от мирской суеты Богу. Но Петр
успел заметить своим сердцем, что делала она это без удовольствия, а только
в силу внутренней дисциплины.
Все остальное богослужение проходило для корнета словно в тумане.
Воспитанный своей матушкой и дедом в строгой православной вере, он хорошо
знал церковную службу и очень уместно вступал своим баском в прекрасный
епархиальный хор, сопровождавший ектеньи настоятеля собора. Искренность его
молитвы снискала одобрительный взгляд Императора, большого любителя и
знатока церковного пения.
После молебна Петр естественным образом вместе с Царской Семьей и
свитой проследовал в дом боярина Михаила Федоровича Романова, основателя
династии. Сейчас здесь были собраны некоторые старинные предметы из обихода
юного царя Михаила и его матушки, инокини Марфы. Архидьякон Троицкого собора
густым басом рассказывал эпизоды из жизни боярина Михаила Романова в этом
доме, о том, как гневалась его матушка на людишек Московского государства,
которые "измалодушествовались" и изменили уже нескольким царям, как
сердилась и стучала посохом инокиня Марфа на депутацию Земского собора,
которая прибыла в Ипатьевский монастырь известить Михаила и его мать об
избрании представителя великого московского рода на царство. Как Михаил
долго отказывался и депутация принялась уговаривать инокиню Марфу, чтобы
благословила она своего сына на Московский престол. Долго отказывалась и
Марфа, боясь, что ее ненаглядного сыночка изведут московские воры и
изменники, как извели они уже семена других высоких боярских родов. Умолили
Марфу только тем, что, не воссядь Михаил на Московский престол - и смута и
кровавый воровской мятеж снова начнут полыхать на несчастной Руси...
Петр вполуха внимал архидьякону. Истории Дома Романовых в Ипатьевском
монастыре с детства были ему хорошо известны, как и легенды о сокровищах
богатейшей монастырской ризницы, хранившейся теперь в этом здании. Поэтому
он следил глазами только за Татьяной Николаевной, изредка ловя ее встречный
лукавый взгляд. Он понял, что обнаружил слишком много чувств, только тогда,
когда услышал веселый смех великих княжон. Поотстав в одной из зал второго
этажа, они развлекались, глядя, как похоже насмешница Анастасия
передразнивала его походку и манеру держать уланскую шапку. Петр засмущался
и покраснел, чем вызвал новый приступ девичьей смешливости. Несколько
понурясь, он догнал основную часть свиты и вскоре смог несколько
реабилитировать себя, ответив на какой-то сложный вопрос Государя вместо
замешкавшегося архидьякона. За это он был вознагражден благосклонными
улыбками царя и царицы и новой лукавой смешинкой в глазах Татьяны...
Выйдя с одним из свитских на высокое крыльцо терема Романовых, уланский
корнет неожиданно попал на фотоснимок, сделанный придворным фотографом для
Августейшего Семейства и прессы. Но это был последний миг счастья
влюбленного юноши. Сразу после экскурсии по дому бояр Романовых Государь,
его Семья и небольшая свита отправились на пароход завтракать. Хотя на
прощанье Государыня вновь пожаловала руку для поцелуя, а Государь удостоил
корнета рукопожатием, свет ясного Божьего дня померк для Петра. Он
окончательно понял, что безнадежно и безответно любит царскую дочь и, в силу