"Андрей Николаевич Сахаров. Исторические портреты: 1762-1917, Екатерина II - Николай II ("Романовы" #2) " - читать интересную книгу автора

противников брака Петра и Екатерины, возник план возвести на престол вместо
великого князя его жену - женщину разумную, спокойную, но, как он полагал,
по-женски слабую. Посадив ее на трон, можно было надеяться и далее спокойно
управлять страной за спиной императрицы. Великая княгиня была в курсе
замыслов опытного дипломата, и хотя, по всей видимости, не принимала их
всерьез, но и не отвергала. В 1758 г. после многолетней придворной борьбы
противники Бестужева наконец одержали верх, и он оказался в опале. К счастью
для Екатерины, канцлер успел уничтожить документы, которые могли бы ее
скомпрометировать, а во время объяснения с императрицей ей удалось полностью
оправдаться, и Елизавета лишь еще раз с сожалением констатировала, что
Екатерина гораздо умнее своего мужа.
Но опасность могла прийти и с другой стороны. Елизавета тоже была
недовольна поведением племянника, часто, как утверждает в своих "Записках"
Екатерина, плакала от его выходок и подумывала о том, чтобы лишить Петра
престола в пользу сына Павла. Нерешительная императрица вряд ли перешла бы
от намерений к действиям, а вот кто-нибудь из придворных вполне мог задумать
переворот, чтобы править затем от имени мальчика-императора. Случись
подобное, и Петр с Екатериной могли быть в лучшем случае высланы из страны
за границу, а то и попросту сосланы куда-нибудь в Сибирь, заключены в
крепость или убиты. История Брауншвейгской фамилии, томившейся в это время в
далеких Холмогорах, была у всех в памяти. Подобное будущее Екатерину,
конечно, совсем не привлекало, и на этот случай она разработала детальный
план, описание которого сохранилось в ее переписке с английским послом
Чарльзом Уильямсом. Из этого описания мы узнаем, что уже с конца 1750-х гг.
будущая императрица вербовала себе сторонников среди гвардейских офицеров.
При первом известии "о начале предсмертных припадков" Елизаветы она
собиралась сперва обеспечить надежную охрану сына, а затем велеть пяти
верным офицерам привести во дворец каждому по пятьдесят солдат. Она
намеревалась сама принять присягу командира дворцового караула и готова была
отдать приказание арестовать всесильных елизаветинских министров Шуваловых,
едва заметив хоть какое-то проявление враждебности с их стороны.
Из писем к Уильямсу видно, что писала их уже совсем не та юная, наивная
и восторженная девушка, которая приехала в Россию в 1744 г. И от былого
пиетета перед императрицей не осталось и следа. В переписке с иностранным
дипломатом Екатерина откровенно высмеивала Елизавету, сообщала послу
подробности событий при дворе, снабжая свои описания едкими и даже циничными
замечаниями и эпитетами. Картина становится и вовсе неприглядной, если
принять во внимание, что полномочный представитель Туманного Альбиона при
петербургском дворе не только получал от великой княгини информацию, но и
ссужал ее деньгами. Можно было бы подумать, что Екатерина фактически
шпионила в пользу Англии, если бы подобное поведение не было для XVIII
столетия делом достаточно заурядным. Да и деньги она брала в долг и
впоследствии, уже взойдя на российский престол, аккуратно выплатила их
преемнику Уильямса.
Гораздо важнее, что в переписке с английским послом перед нами
предстает уже зрелый политик с твердой волей и вполне определенными
намерениями, готовый во что бы то ни стало добиться своего. Придворная
жизнь, необходимость постоянно быть настороже, отстаивать свои права и
интересы в жесткой борьбе с бескомпромиссными противниками закалили характер
Екатерины, да и ведь - шутка сказать! - на эту борьбу ушло восемнадцать лет