"Франсуаза Саган. Сиреневое платье Валентины " - читать интересную книгу автора

друг друга и ничего не могут друг другу дать, надо расставаться.
В а л е н т и н а. Но, говорю вам, я его люблю. А потом, что можно
давать друг другу?
С е р ж. Доверие, теплоту, искренность.
В а л е н т и н а. Но я ему очень доверяю, он очень приятный человек, и
мы друг другу не лжем.
С е р ж. Я говорю о вещах более серьезных.
В а л е н т и н а. Я это чувствую. Мне всегда трудно найти с людьми
общий язык. А вам?
С е р ж. За редким исключением. Землю в основном населяют изворотливые
болтуны, которые пользуются словами, как разменными монетами, о которых они
заранее знают, что они фальшивые.
В а л е в т и н а. Мне совершенно необходимо привести себя в порядок...
Боже мой, как я выгляжу! (Тщательно пудрится перед зеркалом, задумчиво.) Вы
понимаете, я лично всегда склонна находить всех людей очаровательными,
С е р ж. Это зависит от того, чего вы от них ожидаете. Если вы цените
ум, смелость или искренность, то таких немного.
В а л е н т и н а. Но очень много мягких, знаете, и нежных в глубине
души, но с ними плохо обращаются.
С е р ж. Тогда они начинают всего бояться и становятся такими же
орангутанами, как и все остальные.
В а л е н т и н а. Орангутанами или орангутангами?
Входит М а р и, у нее в руках корзинка.
М а р и. Тебе, кажется, лучше. Вы говорите об обезьянах?
В а л е н т и н а. Да. В орангутанге есть на конце "г" или нет?
М а р и. Понятия не имею. Единственное, что я знаю, это что один из них
мой нотариус. Внизу мне передали записку. Я должна быть завтра у него чуть
не на рассвете! За стол! Принеси стол, Серж.
Серж уходит.
Мы едим на его святом рабочем месте, Я купила печеночный паштет и курицу...
Как ты, не против?
В а л е н т и н а. Обожаю. И ужасно хочу есть.
М а р и. Для разнообразия поешь не так, как дома. Киношники и богема
едят только несъедобные вещи семгу, икру, бифштексы. Только кое-где в старых
ресторанах да в простом народе еще понимают толк в настоящей еде. Наваристый
суп, куриное жаркое. Вот поймешь, когда мы пере едем на улицу Бак.
С е р ж (возвращаясь). На улицу Бак?
М а р и. Да, я вам еще не успела сказать. Я сняла квартиру на улице
Бак. Роскошную. Восемь комнат, дайте только выиграть этот проклятый
процесс...
Они садятся за стол.
С е р ж. А если не выиграешь?
М а р и. Ты что, шутишь? Ты что же думаешь, нам всю жизнь жить в отеле
"Акрополь"? Нет и нет, мой мальчик. Положись на свою мать: я проиграла войну
в сороковом году, я проиграла кампанию в Северной Африке, но проиграть
процесс против любовницы твоего отца я просто не имею права. Восемь комнат,
сплошной полумрак. Никакого вида, боже сохрани. Широкие окна, кислород,
поездки за город - оставим это парижанам. Мы будем жить в Париже, как в
Рошфоре, - по-бальзаковски. В сумерках и в тишине. В крайнем случае -
беседовать. Надеюсь, ты не любишь телевизор, Валентина?