"Франсуаза Саган. Потерянный профиль" - читать интересную книгу авторабогач, извлекавший подлинное наслаждение из своих денег. Если так, то это
свидетельствует о большой душевной силе, ибо по своему опыту я знала, что богатые люди под тысячу раз пережеванным предлогом того, что деньги - это медаль с двумя сторонами, считают своим долгом без конца кричать об оборотной стороне. Они считают себя редкостью, а стало быть предметом зависти, изгоями, виной чему их богатство. И как ни много могут они обрести, благодаря нему, это их ничуть не утешает. Если они щедры, им кажется, что их обманывают. Если они недоверчивы, то утверждают, что без конца и самым грустным образом убеждались в обоснованности своей недоверчивости. Но тут - наверное, из-за водки - мне подумалось, что Юлиус А. Край горд не своей ловкостью в делах, а скорее тем, что она дает ему возможность слушать не искаженный ни малейшей царапиной, ни малейшей шероховатостью, нетронутый в своей чистоте великолепный голос Тебальди - женщины, которая и сама кажется ему великолепной. И точно так же, хотя и более наивно, он должен гордиться своей энергией и энергией своих секретарей, позволившей ему избавить очаровательную женщину, то есть меня, от судьбы, которую ин счел постылой. - Когда вы разводитесь? - Кто вам сказал, что я собираюсь развестись? - ответила я нелюбезно. - Вы не можете остаться с этим человеком, - сказал Юлиус рассудительно. - Он больной. - А кто вам сказал, что мне не нравятся больные? В то же время я злилась на свою неискренность. Уж раз я последовала за своим спасителем, логично было бы снизойти и до некоторых объяснений. Мне хотелось только, чтобы они были возможно короче. - Алан не больной, - ответила я. - Он одержимый. Это парень, мужчина, - поздно, но, в конце концов, в известной мере, я так же виновата, как и он. - Ах, так? В какой же? - прогнусавил Юлиус. Он стоял передо мной подбоченясь, в воинственной позе адвоката американского суда. - В той мере, в какой я не сумела переубедить его, - ответила я. - Он всегда сомневался во мне, чаще всего напрасно. Мне поневоле приходилось быть хоть в чем-то виноватой. - Просто он боялся, что вы от него уйдете, - заявил Юлиус, - а раз он этого боялся, это как раз и случилось. Все логично. Тебальди пела главную арию, и музыка, расходившаяся волнами, внушала мне желание разбить что-нибудь. И желание плакать. Я, в самом деле, не выспалась. - Вы скажете, что это не мое дело, - начал Юлиус... - Да, - ответила я каким-то диким тоном, - действительно, это не ваше дело. Вид его не выражал ни малейшей досады. Он рассматривал меня с состраданием, как будто я произнесла невероятную глупость. Он махнул рукой, что должно было означать "она сама не знает, что говорит", и этим жестом окончательно вывел меня из себя. Встав, я сама налила себе полную рюмку водки. Я решила внести полную ясность. - Господин Крам! Я вас не знаю. Я знаю о вас только то, что у вас есть деньги, что вы чуть не женились на девушке-англичанке и что вы любите миндальные пирожные. Он так же красноречиво и покорно махнул рукой, как и подобало |
|
|