"В.Сафонов. Дорога на простор." - читать интересную книгу автора

- Да ворон годов не сочтет?
Тогда Дорош согнал улыбку, от которой лукаво светилось все его
красивое лицо.
- Умен. Важнее нет для казака... - Остановился и серьезно, трубно
громыхнул: - ...для славного нашего Дона. Вот о нем и помни. Донская
правда - атаманская правда. Тебя же зовут атаманом. Правда голытьбы не про
тебя.
- А казацкая правда, голова-хозяин?
Дорош сдвинул густые брови.
- Знаешь ли, чего ищешь? Ты галаю на слово не поверь, даром что тоже
зовется казак. Ты попытай его: что у него под зипуном? Холопья рубаха -
вот что! Мы, вековечные казаки, мы одни - Дон!
- Истинно, - опять поддакнул гость. - Окаянным - окаянная правда.
Только я уж поищу, голова-хозяин, той казацкой правды, уж поищу, не взыщи.
Чуть раскосыми глазами, как бы мимоходом, поглядел в лицо Дорошу.
- Коли птицы всю склевали, там поищу, куда и птицы не залетывают.
Найду и на Дон приведу, ой, гляди!
В ответ грохнул Дорош кулаком по столу.
- Всякого, от кого поруха реке, жизни не пожалеем, скрутим!
И, словно переждав, чтобы хозяин сказал, что надо, лукавые смешинки
опять вернулись в его глаза.
- А погулять, что ж, - твоя голова, - я снаружи. Ищи белой воды, а
то, может, лазоревых зипунишек. Речам же твоим не верю. Настанет пора, сам
не поверишь, атаман. К нам вернешься. Потому струги и пороху дам, зерна
отсыплю...
Они заговорили о зелье, о снасти и о доле из добычи, которая после
возврата казаков с Волги будет причитаться Дорошу.
- За тобой не пропадет: вот этому верю.
Теперь, когда все сладилось, он кликнул:
- Алешка!
Из соседней горенки со жбаном в руках вошел Гнедыш, сын Дороша. Все у
него было, как у отца, но был он меньше, тяжеловатей, чернее волосом,
толстогубый. Будто к каждой черте примешивалось нечто, отчего мельчала
она, набухала, лениво оплывая. И в глазах Гнедыша, по-отцовски
круглившихся, не было отцовских золотистых смешинок, но совиным отливавшая
желтизна. Жена Дороша давно умерла, говорили, что Алешка Гнедыш - сын
ясырки-арнаутки, сырой и тучной, жившей в доме Дороша долго - до той поры,
пока в возраст пришла девушка, которая сейчас, следом за Гнедышом,
показалась в горнице с блюдом в руках. Она была простоволоса, сильная,
высокогрудая, с золотым жгутом на затылке, и неслышный, легкий ее шаг
говорил, какое наслаждение двигаться ее молодому телу.
Не поглядев на сына, с какой-то заботливой нежностью обернулся к ней
Дорош:
- Уморилась? Задомовничалась?
То ли объясняя гостю, то ли для того, чтобы особенно ласково назвать
девушку, он сказал:
- Рыбалка моя! Найденушка...
Она поставила блюдо.
- Не, на бахче посидела. В подпол лазила... Тебя ждала!
Дорош глянул на сына и, как бы объединяя его взором с девушкой,