"Катастрофа" - читать интересную книгу автора (Тармашев Сергей С.)

8

Арториус шёл по коридору уровня Управления в свой кабинет. Только что закончилась погрузка турболёта, перевозящего уран в Суисс. Он лично контролировал выдачу контейнеров со склада на погрузку. И отправил в Суисс особую партию.

Чиновник шёл уверенно и неторопливо, он чувствовал себя спокойно, дыхание было ровным, пульс в норме. Жребий был брошен давно, все волнения остались позади — на стадии принятия решения. Теперь же третий помощник чётко следовал плану. Этот план он разрабатывал долго, скрупулёзно и тщательно, придираясь к малейшей мелочи и просчитывая возможные шаги в случае непредвиденных отклонений. И вот время пришло. Завтрашний Новый Год войдёт в историю намного ярче, чем все они думают. Арториус зловеще улыбался в душе, но внешне ничего не изменилось на его лице.

Перед кабинетом его ждал Памбикус. Арториус пропустил друга вперёд и запер за собой дверь.

— Началось, Пам, — он многозначительно посмотрел на сутулого связиста.

Памбикус поежился.

— Ты уверен, Арти?

— Я абсолютно уверен! Я очень долго готовился к этому дню. И он как нельзя лучше подходит для осуществления моего плана. Завтра День Памяти, и Совет будет заседать, а сотрудники службы охраны будут стоять на церемониальных постах с парализаторами и ритуальным оружием. Завтра Новый Год, и люди, работающие в сменах, не будут столь внимательны. Завтра какая-то особая церемония в Ромбе, и всё их правительство уже собралось для этого события, которое будет транслироваться в прямом эфире. Завтра великий день, и все наши мечты начнут сбываться!

Памбикус пожал плечами, по своему обыкновению глядя в пол.

— Хорошо, Арти. Раз ты так считаешь, значит, так тому и быть. Твои планы всегда сбывались, надеюсь, сбудется и этот. Я с тобой.

Третий помощник ободряюще посмотрел на друга.

— Всё будет так, как я тебе говорил. Не бойся, Пам, меня ничто не остановит. Ты сделал всё, как я сказал?

Сутулый человечек снова пожал плечами.

— Всё.

— С синтезом проблем не возникло?

— Нет. Никто не задавал вопросов. Нам доверяют в научном отделе, а на заявке стоял цифровой код управляющего директора. Как тебе это удалось?

— Потом расскажу. Сейчас надо действовать чётко по плану. Иди, выспись, Пам. Через двенадцать часов события начнут разворачиваться очень быстро. Мне тоже не помешает поспать.

Арториус проводил друга и вернулся в свой тесный кубрик. Он подготовил ложе и прежде, чем выключить освещение, окинул взглядом убогую комнатушку. Сегодня он ночует здесь в последний раз. Третий помощник погасил свет и практически мгновенно уснул. Он проспал отмерянные себе восемь часов спокойным сном ребёнка, и лишь раз, на короткий миг, ему явился древний генерал. Он смотрел на Арториуса уже без презрения и одобрительно кивал головой.

Жажда деятельности разбудила чиновника за минуту до сигнала хронометра. Он встал и направился в душ, воспользовавшись приоритетом высшего руководящего состава, чтобы не ожидать очереди в гигиенический подуровень. Обычно для укрепления популярности среди жителей Улья он никогда не пользовался этим правом и вместе с другими честно ждал, когда подойдёт его очередь. Но теперь всё это уже не имело никакого значения. Арториус надел новый комбинезон, придирчиво окинул взглядом своё отражение в зеркале и настроил наручный коммуникатор на приоритетную обработку вызовов Памбикуса. Теперь пора идти. Он вышел из кубрика и пошёл к лифтовым площадкам.

У лифтов, в честь особого дня, стояли церемониальные посты с парализаторами на боку. А на входе в подуровень Совета сотрудники охраны застыли с карабинами в руках. Всё идёт как задумано, отметил чиновник. Он зашёл в свой кабинет и сверился со временем. Последние два часа текли особенно долго. Что ж, он подождёт. Он ждал долго и подождёт ещё немного. Чтобы скоротать время, Арториус принялся заново прокручивать в голове все детали плана. Наконец писк коммуникатора, выводящего звонок Памбикуса, возвестил о начале великих событий.

— Арти, Ромб подтвердил вылет турболёта, — было видно, что Пам немного нервничает.

— Наши люди готовы?

— Ещё с начала смены, — в голосе друга угадывалась лёгкая дрожь, но в целом Памбикус держался хорошо.

— Приступай, Пам, — распорядился Арториус тоном, не оставляющим ни тени сомнений. Сам он уже давно не сомневался в успехе. — И сообщай мне обо всех мелочах.

Памбикус утвердительно кивнул и отключился. С этого момента вся связь бункера с остальным миром находилась в руках Арториуса. Чиновник сидел, уткнувшись взглядом в тускло мерцающие цифры хронометра. Отсчёт шёл несправедливо медленно. Уже должно было произойти. Когда же они заметят?

В окошке коммуникатора снова высветилось изображение Памбикуса.

— Срочное сообщение с Орбиты. Они транслируют видео.

Чиновник удовлетворённо хмыкнул. Началось.

Арториус включил большой экран. На дисплее появилось увеличенное спутниковое изображение горной цепи, покрытой жёлтыми пшиками снега. Прямо в центре экрана бугрилось огромное грибовидное облако. Голос комментатора панически вибрировал:

— Ужасная трагедия разыгралась три минуты назад. С сообществом Суисс потеряна связь. Экипаж тяжёлого турболёта, находившегося в районе Убежища, не отвечает. Мы пытаемся получить максимально полную информацию о случившемся, но гигантское облако дыма и сильный ветер на месте взрыва препятствуют ведению наблюдения...

Заверещал сигнал прямой связи с подуровнем Совета. Испуганный голос дежурного секретаря дважды передал указание всем помощникам директоров срочно собраться в подуровне совещаний

Арториус встал и уверенно направился к выходу. Больше он не третий помощник. Теперь он руководитель. Великий руководитель. И имя его займёт место в одном ряду с великими Древними. А всё-таки вкусная была у них вода. Жаль. Но ничего не поделаешь, на алтарь великих целей необходимо класть только великие жертвоприношения. Чиновник улыбнулся. Зато с конкуренцией теперь покончено навсегда. Он вышел из кабинета и покинул уровень Управления.

Вызов Памбикуса застал Арториуса выходящим из лифта на медицинском уровне.

— Арти, Совет пытается связаться с Орбитой. Хотят предложить помощь в случае необходимости.

— Проследи, чтобы у них пропала всякая возможность связи с кем бы то ни было. Начинай действовать согласно плану. Как только пройдёт сигнал тревоги, делай свой звонок.

Арториус энергично шёл по коридорам медицинского уровня. Они были пусты, весь персонал в эти минуты собрался возле информационных экранов. Чиновнику лишь изредка попадались церемониальные посты взволнованных сотрудников службы Охраны. Арториус зашёл в подуровень аналитической группы. В этих коридорах тоже было пусто. Никем не замеченный, он устремился к заветному тупику. Коммуникатор на руке снова запищал.

— Господин Арториус, где вы? Вас срочно ожидает Совет, — надтреснутый старческий голос управляющего директора звучал ещё более сипло. — Вы занимались вчера последними отгрузками в Суисс? Немедленно явитесь в подуровень совещаний!

Великий руководитель поднёс коммуникатор к лицу и посмотрел в глаза Управляющему.

— Я уже близко, — многообещающе ответил чиновник и сбросил вызов.

Он стоял около заставленной электронным оборудованием стеной тупика. Там, в двух метрах от Арториуса, за толстой переборкой Спящие Герои вот уже семьсот лет ждали своего генерала. Великий руководитель оглянулся но сторонам. Согласно старым схемам, вот за этим компьютерным шкафом должна быть скрыта консоль управления переборками. Он с трудом отодвинул шкаф от стены на десяток сантиметров и, просунув руку в щель, нащупал кнопочную панель. Код открытия был выучен наизусть ещё в самый первый день разработки плана. Арториус наощупь набрал комбинацию и нажал кнопку ввода. Где-то за обшивкой стены что-то щёлкнуло, и Великий руководитель замер от ужаса. Неужели за минувшие века цепи управления пришли в негодность?!! Но спустя секунду раздалось низкое гудение подъёмного механизма, и плита переборки поползла вверх. Арториус извлёк из-под стеллажа с научным оборудованием заранее приготовленный свёрток и протиснулся между нагромождениями электроники в открывшийся подуровень Внешней группы.

Как и следовало ожидать, подача питания на системы вентиляции и освещения была отключена, внутри царил полумрак, а всё вокруг было покрыто толстым слоем пыли. Вопиющая заражённость! Но Великий руководитель предвидел и это, заранее сделав себе инъекцию, резко подстёгивающую иммунитет на небольшой срок. Свет, пробивавшийся из освещённой части бункера через стеллажи с оборудованием, закрывавшие вход в заблокированный подуровень, неровно падал на полукольцо анабиозных камер. Можно было поискать, где включается освещение, но на это не было времени. Беспристрастная система наблюдения за убежищем наверняка уже подала сигнал о вторжении в запретный подуровень, весь вопрос лишь в том, когда её предупреждение заметят занятые волнующими событиями люди.

Арториус, сжимая под мышкой тяжёлый свёрток, бросился обходить камеры, локтем стирая пыль с информационных панелей. Кажется, здесь. Он нашёл нужный номер и открыл крышку пульта ручного управления анабиозной камеры. Главное — успеть. Великий руководитель принялся старательно воспроизводить тщательно заученную последовательность вывода из анабиоза в ручном режиме. Наконец раздался предупредительный сигнал, и чиновник попятился. Стенки анабиозной камеры раскрылись, шипя стравливаемым давлением, и крышка капсулы поползла вверх. Арториус почувствовал, как у него пересохло в горле, и тщетно попытался сглотнуть. Прямо на него смотрел Древний.

Великий руководитель попытался произнести заготовленную речь, но язык отказывался шевелиться. Древний принялся отдирать от себя многочисленные датчики и улыбнулся Арториусу:

— Здравствуйте, молодой человек. Вы, наверное, новенький? А почему без скафандра? — он вылез из капсулы и потянулся всем телом.

Древний был настоящим гигантом, а его ладони больше напоминали чиновнику лопаты. Великий руководитель едва дотягивался макушкой ему до плеч. Какого же он роста? Не меньше метра девяноста! Вот это громадина...

Древний снова посмотрел на Арториуса:

— А где Андреи Андреевич? — громадный воин обернулся вокруг. — Что за ерунда... Что вообще здесь происходит?!! — и, нависнув над Великим руководителем, потребовал ответа: — Где доктор Серебряков? Где мой сын?

Арториусу наконец удалось совладать с собой. Он сделал переполненное ужасом лицо и, старательно сбиваясь и путаясь, затараторил:

— Андрей Иванович!!! Вы должны нам помочь!!! Нам всем грозит гибель!!! Они! Они! Они уже близко, они скоро будут здесь!!! Помогите! Вы должны спасти людей, ВЫ паша последняя надежда!!! Они собрались в подуровне Совета и решили убить всех!!! Андрей Иванович!!! Они всех уничтожат!!!

Древний напрягся и с подозрением осмотрелся.

— Кто уничтожит? Кого? Кто близко? Да успокойся ты! Здесь нет никого. Говори по порядку. Что случилось?

Арториус изменил ужас на панический страх и, постоянно озираясь, быстро зашептал:

— Они пришли из Ромба. Они попросили медицинской помощи, и мы впустили их в Убежище... У них было оружие, и они убивали безжалостно... мы всего лишь врачи, нам незнакомо насилие... с тех пор мы работаем под страхом смерти... никогда не выходя на поверхность... они называют нас кротами. А теперь они хотят всех нас уничтожить!!! Они...

Древний нетерпеливым жестом перебил его:

— Где Андрей Серебряков? Это мой сын, с ним необходимо связаться.

Арториус старательно опустил взгляд и, выдержав драматическую паузу, выдавил:

— Он... он умер... сердце не выдержало...

Гигантский воин медленно опустился на какой-то прибор.

— Как это умер... Андрейка... не может быть... умер... почему... как же это... — поражённый услышанным, Древний замер.

Арториус вложил в интонации максимум сострадания и принялся объяснять, не забывая панически озираться вокруг:

— Вы понимаете, Андрей Иванович, он очень хотел вас излечить, он делал для этого всё, а они... они запретили ваше лечение и заперли вас здесь навсегда! И стёрли это место со всех планов и схем! А Андрей Андреевич, он так переживал, он годами трудился, и сердце его не выдержало... обширный инфаркт миокарда... мгновенно...

Но Древний его не слышал. Его взгляд потух, тело обмякло, и только губы тихонько шевелились, беззвучно произнося что-то неясное.

Арториус замолчал, пытаясь проанализировать сложившуюся ситуацию. Похоже, у Древнего шок. Пока ещё осталось время, надо открыть ещё одну капсулу...

Страшный рёв незнакомых сирен заставил чиновника подпрыгнуть от страха. Он в панике заметался между камерами, не понимая, что произошло.

— Что это?!! Что случилось?

Даже не шелохнувшийся при страшных звуках Древний немного поднял голову и, глядя прямо перед собой бесцветным взглядом, безразлично произнёс:

— Боевая тревога.

Тут же запищал коммуникатор. Памбикус действовал строго в соответствии с планом.

— Арти! Они всё знают! Они идут к тебе, спасайся!!! — ужас в голосе Пама был настолько натуральным, что Арториус понял — Паму на самом деле очень страшно.

Снаружи послышались шаги и чей-то голос произнёс:

— Вы нарушили стерильность бункера! Немедленно покиньте опасный подуровень! Эта зона закрывается на карантин!

Древний повернулся на звук и с интересом прислушался. Между закрывающими вход стеллажами было видно, как к подуровню приближается несколько сотрудников службы охраны. Арториус отметил наличие парализаторов. Как и планировалось, первыми к месту возникновения угрозы заражённости выдвинулись ближайшие посты. Чиновник метнулся к сидящему воину и горячо зашептал:

— Они пришли! Всё пропало! Теперь все погибнут! Сегодня утром они атомной бомбой взорвали убежище Суисс! Сейчас они убьют нас, а после уничтожат бункер! Что же делать... мы все погибнем... Неужели вы не можете нам помочь... мы все надежды возлагали на вас, мы даже, рискуя жизнью, смогли выкрасть для вас оружие!

Арториус торопливо развернул свёрток и неуклюже попытался взять в руки тяжёлый автомат. Оружие Внешней группы просто лежало в одном из многочисленных контейнеров где-то на складах хранения. Обеспечивающие функционирование склада сотрудники даже не представляли себе назначения этих предметов. Заранее вынести один из образцов не составило никакого труда.

Древний механически перевёл взгляд на оружие. Он по-прежнему сохранял неподвижность. На входе раздался скрежет, сотрудники охраны пытались отодвинуть один из стеллажей. Снова последовало требование:

— Немедленно покиньте опасную зону! Этот подуровень подлежит срочной стерилизации! Через пятнадцать минут экстренные службы начинают очистку!

— Зачистку, — вдруг поправил охранника Древний.

— Чт-то? — промямлил Великий руководитель, лихорадочно пытаясь понять, как спасти рушащиеся на глазах планы.

— Мероприятия по ликвидации остатков разгромленных сил противника на конкретном участке территории называются зачисткой, — спокойным голосом произнёс непонятную фразу Древний.

Он вдруг легко поднялся и одной рукой выхватил у Арториуса автомат.

— Значит, запретить лечить и закрыть навсегда? Значит, карантин? — угрожающе прорычал гигант, глядя в сторону входа, где тяжёлый стеллаж никак не поддавался сотрудникам службы охраны. И тихо прошептал: — Значит, инфаркт миокарда...

Гигант в одно мгновение, даже не глядя, произвёл над автоматом целую серию загадочных операций. Чиновник зачарованно смотрел на порхающее в его руках щёлкающее и клацающее смертоносное оружие. Внезапно Древний оглушительно взревел и устремился к выходу. Он подобно урагану врезался в тяжёлые стеллажи, и они разлетелись в разные стороны, словно бумажные. По барабанным перепонкам больно ударила серия резких, оглушительно громких звуков, в которых тонули крики боли и ужаса. Арториус забился в угол и съёжился, закрыв глаза и заткнув уши руками. Через несколько секунд всё стихло. Чиновник осторожно открыл глаза и посмотрел в коридор. Через открытый вход в подуровень были видны заляпанные кровью стены, среди опрокинутых стеллажей и валяющихся повсюду приборов лежали неподвижные тела в комбинезонах службы охраны. Чиновник начал наполняться гордостью. Это его могучим умом и волей они лишились жизни. Арториус почувствовал, как кружится голова от опьяняющего сознания полного превосходства своего интеллекта и безграничных возможностей власти. Издалека снова послышались выстрелы, и он ещё раз выглянул в коридор. Древнего не было видно. Великий руководитель победно усмехнулся. У каждого есть своя слабая сторона. Арториус встал, расправил плечи и уверенно шагнул к следующей анабиозной камере.

Желтый огонёк моргнул и стал зелёным. Крышка капсулы поползла вверх, и в уши ударил знакомый рёв баззеров боевой тревоги. Возле пульта управления анабиозной камерой стоял сильно испуганный маленький щуплый человек в комбинезоне отдела Управления несколько изменившегося покроя.

— Здравствуйте, Тринадцатый! — человек начал торопливо помогать майору, уже отлепляющему от себя медицинские датчики. — На долгие объяснения нет времени, дорога каждая секунда!

Маленький человек говорил со странным произношением, проглатывая окончания слов. Тринадцатый вылез из капсулы. В воздухе пахло порохом и кровью. Освещения не было, всё вокруг было покрыто пылью и находилось в крайнем запустении. Анабиозная камера Четвёртого была открыта, на входе в помещение анабиозных камер наблюдались следы недавней перестрелки, лежали трупы в незнакомой форме и разбросанное оборудование. Самого Серебрякова нигде не было видно.

— Что известно о противнике? — майор сделал несколько плавных движений, разогревая мышцы. — Численность, вооружение, местонахождение? Где начальник службы охраны?

Человек посмотрел на него с уважением. Видимо, ожидал других вопросов. Он в двух словах изложил ситуацию. Бункер захвачен противником уже давно и представляет собой подземный госпиталь тюремного типа. Человека зовут Арториус, он возглавляет сопротивление, которое отвергает насилие и толку от него немного. Младший Серебряков умер от разрыва сердца, не выдержав запрета на лечение отца, а Внешняя группа зачислена в списки мороженой говядины навечно. И до своего оружия так просто не доберешься, межуровневые лифты уже наверняка заблокированы. В довершение всего прекрасного оказалось, что бункер сегодня планируется уничтожить.

— Как давно ушёл Серебряков?

— Пять минут назад, — Арториус то и дело бросал перепуганные взгляды в сторону коридора. — Он направился в подуровень Совета, там сейчас собралось местное руководство захватчиков. Мы контролируем узел связи, но это ненадолго, нам нечего противопоставить их оружию.

— Вытаскивай остальных, — Тринадцатый быстро направился в спальное помещение.

Воевать в одних лишь больничных шортах было неэстетично. И неудобно. Шкафчики, покрытые огромным слоем пыли, никуда не делись, и это радовало. Комбинезон сильно слежался, и кое-где на сгибах ткань рвалась в процессе одевания, но это всё равно было лучше, чем ничего. Через две минуты майор уже стоял у выхода из анабиозного помещения. Арториус помогал следующему размороженному выбраться из капсулы.

— Доставайте всех. Он всё объяснит, — Тринадцатый кивнул на щуплого человечка. — Группе сохранять максимальную осторожность. Пробиваться к подуровню Совета.

Боец кивнул, и майор вышел из помещения. В коридоре он насчитал шесть трупов. Все щуплые, подобно Арториусу. Четверо с пулевыми ранениями, двое с раздробленными черепами. Действовали автоматным прикладом. Длинноствольного оружия нигде не валялось. Имеющиеся стрелянные гильзы, видимо, принадлежали только автомату Четвёртого. Маленькие пистолеты у всех убитых находились на поясе — похоже, Серебрякову удалось застать их врасплох. Тринадцатый снял с убитого один из них. Странная конструкция, ни прицельных приспособлений, ни гнезда для магазина. Только кнопка предохранителя с крупным красным индикатором. Электрические, что ли... Ладно, потом разберёмся. Лучше, чем ничего.

Майор, бесшумно ступая, побежал дальше. Коридоры были пусты, все боковые двери закрыты. Всё верно, при боевой тревоге помещения должны были блокироваться персоналом изнутри.

Ещё два трупа он нашёл возле лифтов. Эти тоже не успели достать оружия. Странно. И лифты, вопреки ожиданиям, до сих пор работали. М-да, расслабились граждане захватчики совсем. А зря. Тринадцатый зашёл в свободный лифт и нажал сенсор уровня Управления. Затем подпрыгнул, уцепился за решётку системы вентиляции и подтянулся на руках, поджав ноги и максимально сгруппировав тело, таким образом оказавшись над створками лифта вне обзора снаружи. Лифт достиг цели, и двери открылись. Однако ожидаемого огневого удара по кабине не последовало, и никто не зашёл проверить лифт. Зато где-то недалеко шёл бой и гремели выстрелы. Майор отчётливо слышал, как работают сразу шесть или семь гладкоствольных карабинов. Не исключено, что Четвёртый ещё жив. Двери лифта закрылись. Тринадцатый бесшумно спрыгнул на пол и снова нажал сенсор открытия дверей. У лифтовых кабин лежало ещё три тела, рядом с которыми обнаружились дна гладкоствольных служебных карабина. Майор быстро осмотрел оружие. Оба без патронов. На убитых боекомплекта тоже не обнаружилось. Может, Четвёртый собрал, и третий ствол с собой прихватил, патронов-то у него едва полмагазина осталось. На эмоциях Серебряков, не бережёт боеприпасы. Тринадцатый достал трофейный пистолет и, мягко ступая, пошёл па звук перестрелки.

Бой шёл уже в подуровне совещаний. Судя по лежащим трупам, Четвёртому удалось добраться до местного руководства захватчиков, и в этот момент ему вышло в тыл опоздавшее подкрепление противника. Серебряков, у которого, похоже, уже не осталось патронов, укрылся за массивным столом главы Совета, а семеро захватчиков добросовестно пытались разнести его картечью в щепки. При этом в момент выстрела любой из них старательно зажмуривался. Очень интересно. Тринадцатый пожал плечами. Наверное, стеречь безобидных медиков в подземной тюрьме, окружённой смертельно радиоактивной местностью, населённой кровожадными тварями, посылали самых бесполезных бойцов. В общем-то, оно и понятно, работа чисто номинальная. Майор достал трофейный пистолет и выключил предохранитель. На индикаторе загорелась надпись «Идёт накопление заряда». Ну точно, электрический. Секунд через пятнадцать надпись сменилась на «Заряд накоплен». Угу, восхитительно. Абсолютно бесполезная штуковина. На один раз. И то ещё непонятно, что она может. В этот момент у стреляющих закончились патроны, причём практически одновременно. Тринадцатый с неподдельным интересом смотрел, как стрелки, даже не позаботившись о прикрытии, торопливо пытаются менять магазины, по нескольку раз подряд не попадая ими в штатные гнезда. Да, чего только не увидишь в этом мире...

Майор стремительно выскользнул из-за угла, разрядил нелепое оружие в самого дальнего противника и мгновенно оказался перед ближайшим. Дальний упал и задёргался. Ну и то прок. Ближайший, увидев перед собой чужого, неуклюжим движением попытался ударить майора карабином, словно дубиной. Тринадцатый мощным броском запустил бесполезный пистолет в лицо одному из врагов, плавным и быстрым движением подставил руку по касательной к опускающемуся ему на голову карабину и превратил удар в скольжение по предплечью. Нельзя так безобразно держать собственное оружие, машинально отметил майор, а то ещё, чего доброго, в умелых руках противника (последовал захват) оно превратится в рычаг, ломающий тебе сначала руку (раздался хруст и крик), а затем шею (раздался хруст, и крик затих). Тринадцатый развернулся вокруг своей оси с шагом в сторону, и пытающийся столкнуть его на пол противник пролетел мимо. Остальные враги действовали ещё более экзотично. Один бросил оружие и достал чудо-пистолет (до завтра будет его заряжать), а другие принялись ещё усерднее тыкать магазинами в карабины. Идиотизм какой-то, подумал майор. Он подобрал оброненный первым противником магазин, одним слитным движением вогнал его на место и дослал патрон в патронник, после чего прицельными выстрелами быстро перестрелял захватчиков (чтоб не мучились).

Из-за засыпанного щепой стола вылез Четвёртый, в два шага преодолел расстояние до места схватки и подобрал один из лежащих на полу карабинов. Он подошёл к парализованному электрическим пистолетом захватчику, вяло подергивающему конечностями, и, мощно размахнувшись, с силой опустил приклад карабина ему на голову. Послышался треск ломающегося черепа, и враг затих.

— Патроны у меня закончились, — виновато доложил Четвёртый. — А ствол у тех, что у лифта, пустой оказался...

— Что ж сразу не проверил? А за боекомплектом следить кто за тебя должен? — майор покачал головой и стал быстро собирать боеприпасы с убитых. Кто знает, какими ещё силами располагает противник. Через минуту здесь может оказаться намного больше народу, и они вполне могут не быть такими идиотами, как предыдущие.

Четвёртый развёл руками, мол, понимаю, сглупил, что поделаешь. А потом, немного постояв, тихо добавил:

— А Андрейка мой умер... сердце не выдержало... всё вылечить меня хотел... инфаркт миокарда...

Он горестно вздохнул и принялся добивать раненых.

Вторая группа противника оказалась более многочисленной и подошла через пять минут. Её было слышно по грохоту шагов от самых лифтов. Дождавшись, когда противник втянется в узкий коридор, бойцы кинжальным огнём расстреляли захватчиков практически в упор. Вскоре после этого появились Внешние, за которыми прятался Арториус; на его лице одновременно мешались выражения героизма, страха и любопытства. При виде такого количества крови и трупов маленького чиновника вывернуло, но в целом он держался очень хорошо. А увидев тела уничтоженного руководства захватчиков, он и вовсе воспрял духом.

— Теперь мы снова свободны! — заявил Арториус, пнув тело человека в деловом костюме, и добавил: — Я временно принимаю на себя руководство бункером до проведения законных выборов.

— Предстоит ещё найти остальных, — майор кивнул на трупы захватчиков.

— В этом нет необходимости. — возразил маленький чиновник, — без руководства они не опасны и сами сдадутся моим людям.

Тринадцатый подумал, что, скорее всего, так и будет, учитывая тот факт, что и с руководством захватчики опасными особо не были.

— К тому же их оставалось совсем немного, — продолжил Арториус. — Они все собирались покинуть бункер перед уничтожением. Прошу вас, выслушайте меня внимательно, потому что времени у нас совсем не осталось! — он ткнул пальцем в коммуникатор на руке и произнёс:

— Пам, выведи передачу Ромба на центральный экран Совета.

Черев пару секунд на мониторе возникло изображение ядерного гриба, клубящегося над горами. Звука не было, и чиновник трагическим голосом стал рассказывать о случившемся, с трудом сдерживая слёзы:

— Вы видите демонстрацию казни непокорных. У власти в Ромбе кровавая диктатура. Они захватили все существующие Убежища, и теперь мы всего лишь дешёвая рабочая сила. В их руках сосредоточено всё: производство нищи, топливо для реакторов, научные технологии. Вот, посмотрите! — он нашёл нетронутую консоль и ввёл какую-то команду.

На экране возникло спутниковое изображение Австралии. В самом центре материка виднелась обжитая область, имевшая форму неправильного ромба, накрытая полупрозрачными куполами. Изображение приблизилось, и стало возможным различить поля, дороги с ползущими автомобилями и городские постройки в центре. Один из небольших куполов в центре погас, и в небо взвилась серебристая металлическая сигара, стремительно ушедшая в стратосферу, после чего пропавший купол восстановился вновь.

— Вот видите! — продолжил Арториус. — Они живут на поверхности в безопасности под энергетическими куполами и имеют технологию воздушных перелётов. Но мы лишены всего этого, мы — никто, они называют нас кротами! — маленький чиновник снова чем-то щёлкнул, и на экран вернулся ядерный гриб.

— Недавно некоторые подземные сообщества, в том числе и мы, посмели потребовать справедливости и перестали выполнять требования Ромба, — Арториус безнадёжно вздохнул и указал рукой на изображение взрыва. — Это Альпы, ещё час назад на этом месте было сообщество Суисс. А через несколько часов должна была наступить наша очередь. Потом чья-то ещё. Кровавые диктаторы Ромба устроили сегодня церемонию Прощания. Они сгоняют на центральную площадь всё население и планируют транслировать в прямом эфире на весь мир уничтожение отказавшихся подчиняться. Первая трансляция, как видите, уже идёт. И хотя теперь нам не угрожает прямая опасность, мы недолго просуществуем без реакторного топлива. И сегодня вместо нас погибнут другие, — чиновник замолчал, глядя на экран. На его лице было выражение чудовищной боли.

Внешние молчали, осмысливая услышанное. Тринадцатый смотрел на клубящийся гриб. Да уж, такого никто не ожидал увидеть, выйдя из анабиоза через чёртову кучу лет.

— И что мы можем сделать? — майор перевёл взгляд на Арториуса. Чиновник оживился, и его лицо озарилось надеждой.

— Вы можете остановить палачей! И прекратить все это! — он лихорадочно заработал пальцами на консоли, и на экране возник довольно неплохой план Ромба. — Убийцы перед взрывом Бункера должны были покинуть его и вернуться в Ромб. Для этого за ними отправлен турболёт. Он прибывает через десять минут. Вы можете захватить его и вылететь в Ромб. Турболёт приземлится вот здесь. До церемонии Памяти остается несколько часов, и всё правительство во главе с диктатором уже собралось в здании Сената. Это тут. Вы можете уничтожить их всех! У вас с собой будет специальная аппаратура, которую вы активируете после уничтожения этих палачей, и мы получим прямой доступ к спутникам Орбиты. Когда весь мир узнает, что с верхушкой кровавой диктатуры покончено, наши друзья возьмут власть в свои руки. У нас есть сторонники по всему миру, и на Луне, и на Орбите тысячи людей ждут возможности вернуться к спокойной жизни! Нам очень нужна ваша помощь! Больше никто не в состоянии сделать это!

Арториус смотрел на Внешних, ожидая ответа. Тринадцатый прикинул размеры Ромба и предположительное количество сил противника. По всему выходило, что эта операция будет для всех последней. Конечно, если солдаты Ромба не окажутся такими же бравыми, как тюремщики бункера. Тогда шансы есть...

Майор вопросительным взглядом обвёл своих людей. Четвёртый выпрямился, и у него в глазах заиграл недобрый огонь.

— Я лечу, — мрачным голосом заявил он. — Мне надоело жить в замороженной консервной банке.

Остаться не захотел никто. Тринадцатый кивнул и повернулся к Арториусу:

— Где хранится наше оружие? — и, указав на экран, добавил: — Карту надо будет сделать на каждого.

Тяжёлый турболёт разогревал двигатели. На экране он казался игрушкой, серебряная сигара, накрытая полупрозрачным энергокуполом защитного поля, островок спокойствия в грязепылевом океане бушующего на поверхности урагана. Нелегко было выбить из Ромба рейс в штормовую область, да ещё и в Новый Год. Арториусу пришлось изрядно попотеть, изобретая правдоподобную причину чрезвычайной важности.

Великий руководитель не сводил взгляда с летающей машины до тех пор, пока сигарообразная машина не скрылась в облаках, унося Внешнюю группу спасать мир от кровавой диктатуры. Пока всё идёт как надо. Арториус победно улыбнулся. У каждого есть своя слабая сторона.

— Арти, что теперь? — бледный, как комбинезон высшего отдела, Памбикус стоял рядом, прислонившись спиной к стене, и старался не смотреть на лежащие вокруг трупы.

— Теперь займёмся внутренними делами. Как всё прошло?

— По твоему плану. Мы загрузили машину Древних под завязку и заварили люки. Их руководитель забрал устройство управления, не задавая вопросов, — голос Памбикуса был тихим, но твёрдым. — Ты уверен, что он не догадаётся?

— Обязательно догадался бы, будь у него время, — Арториус на манер Древних хлопнул друга по плечу. Молодец Пам, держится. — Но как раз времени на это у него и не будет. А наши люди ничего не заподозрили?

— Нет. Все уверены, что ты предпринимаешь любые меры для спасения бункера. Поэтому во избежание новых жертв выполнил требование Древних и отдал им отработанное ядерное топливо, — Памбикус последовал своей привычке в разговоре опускать взгляд вниз и увидел лежащий в луже крови труп с обезображенным гримасой ужаса лицом. Связист вздрогнул всем телом и поспешно вернулся глазами к Арториусу. — Синтезированное вещество уложено в стандартные контейнеры, никто ничего не заметил.

— Отлично, Пам! — первоначальное отвращение и страх перед мёртвыми покинули Арториуса неожиданно быстро, более того, он ощущал необъяснимое чувство наслаждения, находясь среди трупов людей, лишённых жизни по его воле. Особенно вон тех трёх, в костюмах. Какое же это, оказывается, ни с чем несравнимое наслаждение — манипулировать людьми силой своего непревзойдённого интеллекта! Великий Руководитель прошёлся между телами и почувствовал прилив энергии. Колоссально! Однако надо продолжить творить судьбу мира.

— Пам, разблокируй связь, будут задавать вопросы — вали всё на Древних и действуй, как я объяснял. Иди, через три минуты я уже должен обратиться к Корпорации.

Связист покинул ужасное помещение с непередаваемым облегчением, и вскоре Великий руководитель уже смотрел на Корпорацию со всех мониторов информационной сети бункера. Вид его был серьёзен, голос решителен, а на комбинезоне отчётливо виднелись следы крови.

— Внимание! Экстренное сообщение! На бункер совершено нападение! Имеются большие жертвы. Совет Корпорации погиб, пытаясь остановить агрессию! В данный момент ценой огромных усилий непосредственная опасность ликвидирована, но устранение её последствий требует принятия чрезвычайных мер! С этой минуты до особого указания в бункере вводится военное положение. До проведения выборов руководство Корпорацией я принимаю на себя. Всему персоналу надлежит немедленно занять свои места по боевому расписанию согласно уставу Корпорации. Всем сотрудникам службы охраны, не находящимся на постах, срочно прибыть в подуровень совещаний. Всем руководителям групп собраться у входа в подуровень Совета. Перемещения между уровнями без специального разрешения запрещены до особого уведомления. Вся дальнейшая информация будет выкладываться в информационную сеть каждый час.

Великий руководитель закончил речь и вышел из эфира. Он повозился перед разбитым картечью зеркалом, придавая комбинезону потрёпанный вид. Уже лучше. Арториус немного подумал и подошёл к кровавой луже около тела управляющего директора. Присев, он в нескольких местах испачкал в крови комбинезон. Вот теперь порядок. Можно встречать людей.

На руке запищал коммуникатор. Великий руководитель отключил звуковой сигнал. Теперь нет смысла отвечать на звонки, их всё равно будет слишком много. Сейчас он проведёт своё первое заседание Совета Корпорации, а после назначит себе секретаря, который займётся сортировкой звонков.

В помещение вбежали сразу несколько человек в форме сотрудников службы охраны. Все были бледны, один из них при взгляде на лежащие в лужах крови трупы покачнулся, ещё одного начало рвать.

Слизняки, презрительно поморщился Арториус, эдак они заблюют мне всю картину. А я ещё должен произвести нужное впечатление на руководителей групп. Он вспомнил руководителя Внешней группы и, подражая его интонациям, властно произнёс:

— Кто старший? Постройте личный состав у входа в подуровень!

Охранники поспешно покинули помещение. Коммуникатор на запястье не унимался. Арториус недовольно посмотрел в окошко идентификации. Доктор Лемешева? Очень кстати! Он ответил на вызов.

— Арти! Что происходит?!! В нашем подуровне погибли люди, тут повсюду кровь и...

— Таня! — Великий руководитель перебил женщину. — Твой генератор паролей подобрал нужную комбинацию. Этот пароль закрывал доступ в засекреченный подуровень, где в анабиозе находились древние воины. Он разбудил их, и они всё здесь утопили в крови! Ими движет жажда убийства! Древние руководители не случайно так тщательно хранили эту тайну!

Глаза доктора расширились от ужаса, Арториус отметил, что она близка к потере сознания. Это было бы уже перебором, для создания нужной версии произошедшего она нужна была ему в работоспособном состоянии.

— Никому ни слова! Бегом ко мне, ты поняла? Не теряй времени! — Великий руководитель отключился. У каждого есть своя слабая сторона!

Пора было объединять под своей несгибаемой волей ничего не понимающих, растерянных и насмерть перепуганных людей. Арториус ещё раз оглядел себя в зеркале, удовлетворённо хмыкнул и вышел из залитого кровью помещения.

До центральною купола удалось дойти довольно быстро, на руку сыграл элемент внезапности. Противник не ожидал нападения и, судя по всему, вообще исключал вероятность восстания в убежищах и не рассматривал возможность атаки извне. Турболёт пришёл без охраны, экипаж два человека. После того, как второму пилоту прострелили ногу, первый чуть не умер от ужаса и сделал всё, что от него требовалось. К тому же в пути он чуть не умер от страха. Приземлившийся турболёт уже ждали. Как только машина замерла на земле, на её штурм бросилась хорошо слаженная группа захвата, вооружённая каким-то незнакомым тяжёлым оружием. Но опыта у нападающих было мало, попав под плотный огонь автоматов, они заметались, мешая друг другу, и тем самым позволили уничтожить себя в считанные секунды. Не хотевший умирать пилот опустил грузовую аппарель настолько быстро, что Тринадцатый не исключал возможность установки этим насмерть перепуганным человечком своеобразного личного рекорда в этом мероприятии. БТР выгрузился как раз вовремя, чтобы успеть подавить подходящий транспорт противника.

Майор пожалел, что аппаратура перехвата связи, загруженная подпольщиками в БТР, заняла весь десантный отсек. С десантом на броне «Коробочка» шла на ограниченной скорости.

Первый заслон они встретили у начала главной улицы Ромба. Противник перегородил дорогу баррикадой из десятка различных транспортных средств и открыл огонь из стрелкового оружия. Десант спешился и разбился на две подгруппы. «Коробочка» произвела несколько очередей, что вызвало возгорание составленных в кучу машин, и баррикаду охватил пожар. Огневая подготовка вражеских солдат не блистала, и пока огневая подгруппа под прикрытием БТР подавляла огонь противника, штурмовая подгруппа, воспользовавшись задымлением от пожара, обошла баррикаду с фланга и ударила врагу в тыл. Противник не сумел использовать численное превосходство и был уничтожен. Потерь не было.

На центральной площади Ромба их встретило что-то, напоминающее организованное сопротивление. Видимо, противник планировал заманить группу в огненный мешок, но не успел грамотно устроить засаду, и основные силы ещё находились на открытом пространстве площади. «Коробочка», протаранив составленные поперёк дороги легковушки, прорвалась на площадь и попала под сильный огонь с воздуха. Над площадью кругами ходили три маленьких копии турболёта, доставившего группу в Ромб, и вели обстрел из чего-то довольно серьёзного. Вокруг бестолково бегали солдаты врага, палящие куда глаза глядят. Бронетранспортёр дал длинную очередь по скоплению противника, сразу же сократив его численность чуть ли не вдвое. Бойцы покинули броню, стремясь выйти из зоны авиаудара и, короткими перебежками, прикрывая друг друга, начали пробиваться к зданию Сената. Над площадью стоял непрерывный треск выстрелов, крики раненых, повсюду свистели пути. Майор слился с поверхностью площади, словно медуза с камнем, и несколько секунд отстреливал снующих перед Сенатом врагов, прикрывая совершавшую перебежку пару бойцов. Пара прошла пару десятков метров, залегла и открыла огонь. Пора. Он оттолкнулся от асфальта и, петляя, рванулся вперёд, ловя периферийным зрением фигуру напарника.

Над головой пронёсся турболёт, и Тринадцатый броском вжался в землю. Совсем рядом ухнул взрыв.

— Командир, ты как? — голос Четвёртого, сопровождаемый эфирным треском, сливавшийся с гремящими повсюду выстрелами, пробился сквозь звон в ушах.

— Порядок, — майор короткой серией одиночных выстрелов срезал вражеского стрелка, пытавшегося забежать в здание. — «Коробочка», займи этих летунов чем-нибудь увлекательным! Мы должны захватить вход в Сенат как можно быстрее, иначе их туда столько набьётся, что патронов не хватит!

— Работаю, — раздался ответ командира экипажа.

«Коробочка», петляя, устремилась в центр площади, где стояло небольшое скопление каких-то чахлых деревьев. Турболёты замешкались, видимо, определяя, по какой цели работать, потом один из них заложил круг и зашёл «Коробочке» в лоб. Не стоило этого делать, машинально отметил Тринадцатый. В этот момент раздалась короткая очередь крупнокалиберного пулемёта, и сразу же длинная — стрелок надёжно захватил цель. От турболёта в разные стороны полетели куски, сигарообразная машина закувыркалась в воздухе и врезалась в дом. Раздался сильный взрыв. Противник такого не ожидал, и огонь на мгновение прекратился. «Всем, что ли, посмотреть захотелось?» — Удивился Тринадцатый, точными сдвоенными выстрелами пригвоздив к земле ещё пару врагов. Тогда стоит воспользоваться моментом.

— Броском вперёд! — отдал команду майор, и боевые двойки рванули к входу, стремительно сокращая расстояние до цели.

— Минус один, — доложил командир «Коробочки».

Противник опомнился, и со всех сторон снова началась стрельба. Группа залегла на ступенях высокого и широкого крыльца. «Нехорошее место, — Тринадцатый всадил пару пуль в высунувшуюся из окна фигуру, — со всех сторон как на ладони». Он поискал глазами Четвёртого. Тот нашёлся в десяти метрах позади.

— Четвёртый, по моей команде делаем бросок к входу и работаем гранатами, остальным прикрыть огнём. «Коробочка»! Поглядывай за нашим тылом.

Двойки доложили о готовности, и майор скомандовал:

— Огонь!

«Коробочка» заложила вираж, вывернув несколько полуживых деревьев, и дала длинную очередь, отсекая солдат противника, неумело пытающихся окружить группу. Бойцы открыли плотный огонь, и майор взлетел по ступеням к входу в здание. Прямо на крыльце залегло с десяток солдат противника, втянув головы в плечи и, зажмуриваясь в момент нажатия на спусковой крючок, добросовестно тратили патроны на стрельбу в белый свет, как в копеечку. Нехорошо так занимать позицию. Чуть ли не друг на друге. Что ж вы так негигиенично-то... Он на ходу перевёл предохранитель автомата на автоматический огонь и длинной очередью перечеркнул сразу четверых залегших солдат противника. Не теряя скорости, Тринадцатый приблизился к входу на дистанцию броска и метнул в проем одну за другой две гранаты. Если бы не полное отсутствие зачатков подготовки у противника, на успешное осуществление этого маневра надеяться бы не стоило, прикинул майор и мгновенно отпрыгнул в сторону, краем глаза отмечая, что Четвёртый успешно выполнил свою часть работы. Тринадцатый приземлился между двух врагов и рванул рукоятку боевого ножа. Второй противник умер удивлённым, а первый так удивиться и не успел. Внутри загремели разрывы гранат, и фойе здания наполнилось дымом и гарью. Группа бросилась на штурм входа, и внутри закипела рукопашная схватка.

Один из турболётов устремился к зданию и выпустил заряд прямо по входу, накрывая и своих, и чужих. Взрывная волна, усиленная закрытым пространством, разметала людей по сторонам. Тринадцатый, сопротивляясь головокружению, поднялся на колено и осмотрелся через автоматный прицел. Оглушённые и контуженые солдаты противника ещё не были способны к сопротивлению. «Да, опыта у вас маловато», — посочувствовал майор, одиночными выстрелами добивая шевелящихся. Оставлять врага, пусть даже раненого, в тылу было смертельно опасно. Па улице раздался мощный взрыв, и здание вздрогнуло.

— Минус два, — доложила «Коробочка».

— Принял тебя. Хорошо работаешь, «Коробочка». Держи вход, мы уходим на этажи.

Майор собрал группу. Один боец был без сознания, в критическом состоянии. Ещё одному раздробило ногу.

— Ашот, присмотри за Русланом. — раненых осторожно укрыли за обломками входа, и Тринадцатый перетянул бойцу кровоточащую ногу ремнём. Боец не издал ни звука, лишь болезненно поморщился. Кровотечение остановилось. — Может, всё-таки очнётся... Пока остаешься один. Задача — держать вход, — раненый боец кивнул и перехватил автомат поудобней.

Майор перезарядил оружие.

— За мной.

Зачищать шестиэтажное здание впятером было самоубийством, но другого выхода не было. Никто не знает, когда подойдут основные силы противника, время было дорого и выбирать не приходилось.

Группа вывела из строя лифты и двинулась вверх по лестнице. На этажах сопротивление противника оказалось слабым и разрозненным, Тринадцатый повсеместно отмечал крайне низкий уровень подготовки солдат. Некоторые даже при виде бойцов группы выпрыгивали в окна, пытаясь спастись. Майор прикинул высоту здания и отнёсся к этому оригинальному способу отступления с сомнением. Этажи зачистили довольно быстро.

Правительство нашлось на последнем. Затаившийся в большом актовом зале противник открыл плотный огонь прямо через дверь, едва заслышав шаги приближающейся группы. В считанные секунды дверь превратилась в щепки. Группа немного отступила и, вжавшись в пол коридора, заняла позицию, ожидая контратаки врага. Однако отступивших бойцов никто не преследовал.

Тринадцатый бесшумно скользнул к изрешеченному дверному проёму, мгновенно заглянул внутрь и тут же откатился обратно. Грянула беспорядочная стрельба, и перепуганный противник ещё добрых две минуты расстреливал пустой дверной проём. Майор вернулся к товарищам.

— Там человек тридцать, сбились в кучу. Странно, что не выходят, так бы уже растёрли нас в порошок, — он пожал плечами. — Будем заходить. Дело надо доделать, за тем и пришли. Андрей, гранаты есть?

— Одна.

— И у меня одна, — подытожил майор, — зайти хватит.

К дверному проёму приблизились без звука, и в помещение, весело кувыркаясь, полетели небольшие ребристые шарики зелёного цвета. Почти одновременно раздались два взрыва, и группа ворвалась внутрь, в упор расстреливая ошеломлённого противника.

Личная охрана диктатора сражалась неумело, но самоотверженно, до конца исполняя свой долг. Патроны в автоматах закончились, и в ход пошли ножи и пистолеты, а после ножи и руки, ноги и всё, что попадётся под руку. Рукопашная кипела среди опрокинутых столов, перевёрнутых стульев, разбросанных приборов, лежащих трупов и конвульсивно бьющихся в судорогах умирающих людей. Противник сбился в кучу, мешая друг другу, и превратил преимущество своего численного превосходства в недостаток. Тринадцатый пробивался к диктатору. Его легко можно было узнать по действиям охранников, решительно закрывавших его своими спинами. Старик рвался в бой и что-то кричал на непонятном языке, но майору в этот момент было не до его угроз. Сжимая в руках боевые ножи, он кружил между врагов, словно вихрь, нанося удары, уклоняясь, пропуская мимо себя атакующих, снова нанося удары, смещаясь, закручивая друг на друга противников, и снова нанося удары. «Да отпустите же вы его, наконец, пусть повоюет», — в какой-то миг пронеслось в голове у майора. Но телохранители плотно закрывали диктатора. Звериное чувство смертельной опасности внезапно вспыхнуло в мозгу, периферийное зрение уловило направленный сбоку почти в упор ствол боевого дробовика, и Тринадцатый резко ушёл вниз. Заряд картечи вошёл в одного из телохранителей, и тот отлетел назад, сбив старика с ног. Майор вонзил клинок в горло незадачливого стрелка и толкнул тело навстречу второму телохранителю, мгновенно ввинчиваясь в открывшуюся между охранниками брешь. На несколько коротких мгновений Тринадцатый оказался за спинами личной охраны диктатора. Майор поискал глазами старика. Тот сидел на коленях, склонившись над умирающим телохранителем. У майора уже не оставалось времени удивиться этому. Людская каша хлынула в его сторону, и Тринадцатый мощным замахом вогнал нож в затылок диктатору, молниеносно смещаясь с пути наваливающихся на него врагов. Нож завяз в черепе, и его пришлось выпустить, чтобы не терять время и скорость.

Врагов оставалось всё меньше, и спустя минуту остатки сопротивления были подавлены. Группа потеряла одного человека, получившего сразу несколько выстрелов в упор. Остальные были изрядно потрёпаны, но целы.

— «Коробочка», я — Тринадцатый. Что там у тебя? — майор осторожно выглянул в окно, держась за оконным проёмом так, чтобы не попасть под огонь снаружи.

— Порядок у нас. Я же докладывал, — удивлённо ответил командир экипажа.

— Не услышал я, не до того было...

— Ты же ответил, что понял меня, — в «Коробочке» сообразили, что к чему, и удивлённый тон сменился на деловой. — У нас всё нормально, летающую хрень сшибли, держим вход. Противник периодически прибывает малыми группами, если подставляются — ведём огонь, несколько грузовиков удалось сжечь. Остальные рассеялись по зданиям на противоположной стороне площади, атаковать не пытаются, обстрел практически не ведут. Как у вас?

— Задача выполнена, — устало ответил Тринадцатый. Он немного помолчал и добавил: — Ваня — двухсотый. Руслан — трёхсотый, тяжёлый. Анюту раздробило ногу.

Командир «Коробочки» выругался.

— Что будем делать, командир? Не нравится мне это затишье, похоже, перегруппировываются они.

Майор отошёл от окна, подобрал брошенный в начале схватки автомат и принялся снаряжать магазин.

— Мне тоже не нравится. Здесь делать больше нечего. Грузим ребят на броню и пытаемся прорваться к аэродрому. Если повезёт, улетим домой. По дороге запустим устройство подпольщиков, может быть, поможет.

— Пойдёт, — согласились в «Коробочке». — Мы уже у крыльца. Ждём вас. До связи.

— До связи.

На улице было пока тихо, с той стороны площади не стреляли. Майор выждал несколько минут и перебежками устремился к «Коробочке», провоцируя противника на реакцию. Однако противник не предпринял никаких действий. В любом случае надо было уходить, пока дорога не заблокирована. Тринадцатый вышел в эфир:

— Грузимся и уходим.

Первыми на броне разместили раненых, и уцелевшие бойцы, пригибаясь, побежали назад за телом погибшего товарища. В этот момент в воздухе послышался знакомый рёв приближающегося турболёта, и небольшая блестящая сигара пронеслась над площадью.

— Командир, воздух на три часа! — доложили с Коробочки.

— Вижу. Чёрт, надо пошевеливаться! — Тринадцатый вытащил пульт управления устройством связи подпольщиков и бросил её в руки сидящему на броне бойцу с повреждённой ногой.

— Анют, включай пока эту хрень, если будет связь, доложи, что задание выполнено, и запроси обстановку. Я внутрь, помогу нашим, — майор аккуратно выглянул из-за брони, осматривая площадь.

— Хорошо, командир, — боец завозился с пультом.

Площадь была пуста, несмотря на появление авиации, на той стороне активности противника не наблюдалось. Скорее всего, ждут подхода техники, прикинул Тринадцатый. Турболёт ходил над площадью на большой высоте и пока не приближался. Недоброе затишье. Надо выбираться отсюда как можно скорее, чем чёрт не шутит, может, и успеем. Майор пригнулся и побежал по ступенькам к входу в здание.

В этот момент земля вздыбилась у него под ногами, и наступила темнота.

— Мы должны предупредить Ромб, — голос Лемешевой едва слышался. Сама доктор обессилено полулежала в кресле, поддерживаемая Трубецким, в то время как Кузнецов отпаивал её водой. Великий руководитель стоял напротив неё и время от времени бросал взгляды на экран, передающими трансляцию Ромба о катастрофе и Суисс. Больше в кабинете Управляющего никого не было.

— Древние вывели настроя передатчик. — Арториус бессильно развёл руками. — Группа связи делает всё возможное, чтобы восстановить связь.

— Что же теперь будет? — по щекам доктора текли слёзы.

— Не знаю! — огрызнулся Великий. — Не надо было играть с тайнами Древних! Теперь остаётся только ждать развития событий и как можно быстрее восстановить связь. Ясно одно, мы не можем превратить наш бункер во врагов всего мира. Мы мгновенно станем изгоями, а без торговых связей мы долго не просуществуем. Я не могу обречь убежище на гибель! Как только восстановят связь, мы изложим Орбите мою версию событий.

— Но это же ложь... — Лемешева едва шевелила губами.

— И что? Что ты предлагаешь?

— Это ложь во спасение. — поддержал Арториуса Кузнецов. — Мы никому не объясним, что нами двигал сугубо научный интерес. Ты сама видела, каких чудовищ мы подняли из небытия. Что будет, когда они прилетят ещё куда-нибудь? Если снова прольётся кровь, нас просто не станут слушать. Арти прав, на нас лежит ответственность за судьбы наших людей. Мы должны сохранить тайну.

Экстренное собрание руководителей групп прошло как по маслу и было триумфальной победой Арториуса. Ничего не понимающие и напуганные люди и без того были близки к панике, а когда мимо них из подуровня Совета начали выносить трупы, с ними вообще стало возможно делать всё, что было угодно душе Великого руководителя. При виде покрытых кровью тел многие из присутствующих теряли сознание или впадали в тихий ужас. С выносом убитых тоже возникли проблемы. Арториус презрительно усмехнулся, вспомнив, скольких носильщиков самих потребовалось выносить из залитого кровью и устланного трупами помещения. Да, достигнутый эффект намного превзошёл его самые смелые ожидания. Может, вообще не восстанавливать развороченный подуровень совещаний, сохранить, так сказать, в качестве примера? Надо будет позже подумать над этим. Пока же надо довести свой вне всякого сомнения гениальный план до конца. Собрание даже не попыталось опровергнуть принятые на себя Арториусом полномочия и безропотно согласилось с предложенными им на период особого положения кандидатурами новых директоров. Академик Кузнецов стал директором по медицине, а профессор Трубецкой — директором но науке. Изложенное новым главой Совета описание произошедших событий повергло собравшихся в ещё больший шок, никто не стал докапываться до мелочей. Вот и отлично. К тому моменту, когда хоть кто-то захочет узнать подробности, у нас всё будет безукоризненно. Арториус окинул взглядом присутствующих. Да, да. Именно у НАС. Он мысленно улыбнулся. У каждого есть своя слабая сторона.

— Это я во всем виновата! — Лемешева зарыдала. — Всему виной моё упрямство, если бы не я, все эти люди были бы живы! — у доктора началась истерика, она закрыла лицо ладонями и, сжавшись в комок, чуть не рухнула с кресла на пол. Трубецкой едва успел подхватить её за плечи.

— Все мы тут в чем-то виноваты, — Кузнецов поднёс к её губам стакан с водой. — Танюша, выпей ещё и успокойся. Нам повезло, что Арти удалось воспрепятствовать продолжению трагедии. Теперь необходимо продумать дальнейшие действия. Танечка, возьми себя в руки...

— Кто же мог предположить, что подобное вообще может произойти! — Трубецкой достал платок и принялся бережно вытирать мокрое от слёз лицо доктора.

— Он мог погибнуть! Так же, как остальные! — Лемешева захлёбывалась слезами. — И это всё из-за меня!

— Но я жив, и гибель убежища предотвращена! — Арториус незаметно поглядывал на часы. Пора было заканчивать возню с этой сопливой истеричкой: в эти минуты турболёт с Древними должен приземляться на аэродроме Ромба. — Мы должны позаботиться о восстановлении нормальной жизни в бункере.

— Теперь опасность угрожает другим! — Лемешева никак не могла успокоиться.

Великий руководитель удовлетворённо отметил, что процесс самобичевания у доктора развивается настолько успешно, что ему даже не приходится помогать. Пусть пока рыдает. Позже я из неё выжму всё необходимое. Она подчистит базы данных, подгонит показания систем, изменит что надо там, где надо, да ещё и будет хранить тайну лучше всех остальных. Сейчас пусть доводит себя до нужной кондиции. Он подошёл к склонившимся над женщиной мужчинам.

— Саша, ей нужно отдохнуть и прийти в себя. А нам пора приниматься за работу.

Кузнецов заставил доктора выпить ещё пару глотков воды и кивнул.

— Что будем делать?

— Прежде всего следующее. Как только Древние вырвались, я закрыл их подуровень. Подходы к нему сейчас блокированы остатками службы охраны, — краем глаза Арториус отметил, как при слове «остатками» Лемешева ещё сильнее забилась в рыданиях. Да, с ней проблем не будет, подумал Великий Руководитель и продолжил: — Внутри него весьма опасный уровень заражённости. Необходимо зайти туда и устранить угрозу. А заодно и убрать все следы. Кроме того, надо убедиться, что там не осталось других анабиозных камер, из которых кто-то не вышел. Для этих работ необходимо подобрать адекватных специалистов, которые не станут сеять панику среди населения. Я же пока дождусь связи с Ромбом. Необходимо как можно быстрее предупредить их об опасности.

— Я займусь этим немедленно. — Академик вышел.

Раздался звук вызова, и на экране коммуникатора возникло изображение Памбикуса.

— Связь восстановлена, господин директор.

Это была заранее оговорённая условная фраза. Турболёт совершил посадку. Арториус покосился на Трубецкого и ответил:

— Срочно соедините меня с сенатором Моллом или Президентом Даффом!

Памбикус появился через несколько минут и доложил:

— Операторы Ромба отвечают, что Президент и сенаторы сейчас не имеют возможности вести переговоры. Но есть связь с помощником Президента Даффа госпожой Латто, находящейся на Орбите.

— Соединяйте, — это даже удобно, подумал Арториус, Президент получит информацию из вторых рук, это вызовет ещё больше неразберихи. На экране возникла помощник Латто.

— Ласкового Солнца, господин... — Латто приветствовала собеседника на манер жителей Орбиты и сделала паузу согласно этикету, давая понять, что не знает имени своего визави.

— Мое имя Арториус. Я новый глава Совета Корпорации Рос. У меня сообщение чрезвычайной важности для Президента Даффа.

— Вы можете изложить суть мне, господин управляющий директор Арториус, — несмотря на заметное удивление, Латто строго следовала этикету. — Как только Президент закончит неотложные дела, я немедленно доведу до его сведения вашу информацию.

— На наш бункер совершено чудовищное нападение. Имеются огромные жертвы. Старый Совет погиб, пытаясь воспрепятствовать кровопролитию, — Арториус видел, как зрачки Латто расширяются от ужаса, и постарался занять перед передающей камерой такое положение, чтобы ей было хорошо видно испачканный кровью комбинезон.

— Как... нападение? Кто... — Латто пришла в ужас, разглядев кровь, и на мгновение потеряла дар речи.

— Сообщество Суисс производило раскопки древних туннелей, погребённых во времена Великой Катастрофы, — Арториус воспользовался замешательством помощника и захватил инициативу. — Там оно наткнулось на криогенное захоронение древних воинов. Специалисты Суисс вывели их из анабиоза. Но эти воины недаром были скрыты своими современниками от всего мира. Они безумны и обуреваемы жаждой убийства. Древние солдаты спровоцировали взрыв реактора, и сообщество Суисс погибло. Сами убийцы захватили стоящий под погрузкой турболёт и прилетели сюда. Мы не ожидали ничего подобного, и им удалось проникнуть в бункер. Древние устроили здесь безжалостную кровавую бойню, лишив жизни более сорока человек, и собирались дестабилизировать реактор. Ценой неимоверных усилий мне удалось убедить их не делать этого. Тогда Древние поднялись на поверхность и захватили только что прибывший к нам турболёт. Я не знаю, куда они направились. Перед выходом Древние вывели из строя наши системы связи, и только сейчас нам удалось их частично восстановить. Необходимо срочно предупредить всех о чудовищной опасности!

Помощник Латто была бледна как смерть. Она покачнулась, но взяла себя в руки и нетвёрдым голосом ответила:

— Я немедленно свяжусь с Президентом.

Сеанс связи закончился, и Арториус оглянулся на Трубецкого и Лемешеву. Доктор сидела, сжав в обеих руках платок и глядя прямо перед собой. По её лицу всё ещё текли слёзы. Профессор был мрачен. Он горестно покачал головой.

— Может, они успеют предупредить всех и принять меры, — Трубецкой обернулся к Лемешевой. — Танюша, пойдём, тебе надо принять успокоительное. Давай, я помогу тебе...

В этот момент изображение дымящихся развороченных обломков убежища Суисс дернулось и пропало. На экране возник журналист. Он был бледен и очень взволнован.

— Экстренное сообщение! Ужасающая трагедия разыгралась на взлётном поле аэродрома тяжёлых турболётов! — комментатор говорил быстро, почти без пауз, слова чужого языка сливались в одно непрерывное звучание, и Арториус улавливал лишь общий смысл сообщения. Но вкупе с картинкой этого было достаточно. На экране возникло изображение взлётного поля. Видимо, оператор снимал издалека, не решаясь приблизиться вплотную. Вокруг стоявшего посреди аэродрома турболёта лежали тела в окровавленных скафандрах и горели машины. Точно никто не знал, что произошло, сообщалось о вооружённых людях, совершивших кровавое злодеяние и уехавших в сторону центрального купола. Всем жителям настоятельно рекомендовалось не покидать зданий и воздержаться от выходов на улицу.

Доктор Лемешева сдавленно вскрикнула и потеряла сознание. Трубецкой склонился над женщиной. Но Арториуса эти мелочи уже не интересовали. Он, словно завороженный, смотрел на экран, где только что появилось спутниковое изображение с места действия Внешней группы. Спасательная служба Ромба пыталась остановить Древних, заблокировав дорогу скоплением автомобилей, и на его глазах шёл бой. Картинку отрегулировали, и Арториус даже смог узнать руководителя Внешних и отца Серебрякова. От разворачивающегося зрелища у Великого захватило дух. Древние сеяли вокруг себя смерть с лёгкостью. Менее чем за три минуты они с лёгкостью истребили всех спасателей и отправились дальше. Спутник продолжал следить за их военной машиной. Арториус вгляделся в лицо руководителя группы. Он был абсолютно спокоен! Вот это сила! Великий почувствовал зависть. Но ничего, он и сам теперь ничуть не хуже могучих Древних. Нет! Он даже более велик! Ведь это по его воле они сейчас лишают жизни людей! Да, он, Арториус, теперь мог бы побеседовать с великим генералом на равных.

Комментатор сообщил что-то о приказе Президента и турболётах, имеющих на борту плазменные заряды, которые использовались для борьбы с мутировавшими хищными животными, иногда проникающих на аэродромы Ромба в момент снятия щитов. Арториус заволновался и почувствовал, как потеют ладони. Он ничего не знал о существовании этого оружия. Он не мог предугадать это! Однако вскоре стало ясно, что переживать не о чем. Бой шёл уже на площади Мира. Остановить Древних было невозможно. Рассыпавшись замысловатым узором, они как-то по-особому, поочерёдно, неуклонно приближались к зданию Сената, и спасатели Ромба гибли десятками. В центре площади жуткая военная машина Древних уничтожала лёгкие турболёты одного за другим, ловко уклоняясь от плазменных зарядов и с лёгкостью выворачивая настоящие деревья, стоимостью в пятилетний запас ядерного топлива. Репортёры лопотали что-то о потере связи с Президентом и правительством, а на экранах фигурки Древних уже достигли входа, оставив за собой площадь, усеянную множеством неподвижных тел.

Арториус чувствовал, как могучая энергия власти наполняет его изнутри, словно вознося на недосягаемую высоту и оставляя далеко внизу населяющих мир ничтожных и недалёких букашек, гордо называющих себя людьми. Всё происходит так, как ОН возжелал. Ничто не может помешать Великому осуществить свою волю. Пора брать в свои руки весь этот слабый мир!

Древние скрылись в здании Сената, и картинка сосредоточилась на военной машине. Изрыгая смерть, она носилась по площади, уничтожая деревья и спасателей Ромба. Несколько транспортов спасательной службы, неосторожно выскочивших на площадь, были мгновенно уничтожены вместе со всеми находящимися внутри людьми. Оставшиеся в живых спасатели Ромба, в бессилии изменить что-либо, прятались от смерти в окружавших площадь домах. Тем временем в кадре возникло изображение здания Сената. Из окон верхних этажей, с огромной высоты, прямо на бетонное покрытие площади, гонимые ужасом, прыгали люди. Арториус торжествовал. Мои Древние добрались и туда! Осталось ждать совсем немного!

Внезапно изображение пропало. Репортёр сообщил, что спутник вышел за границы зоны действия, но съёмочная группа уже готовит турболёт с видеоаппаратурой. Связи с правительственными лицами по-прежнему не было, а помощник Президента Латто не отвечала на вызовы журналистов. Следующие десять минут Арториус не находил себе места. От выплеснувшихся в кровь огромных доз адреналина его начала бить крупная дрожь. Великий принялся нервно мерить шагами кабинет. Доктор Лемешева, пришедшая в себя и тоже не сводившая глаз с экрана, по-своему истолковала возбуждение Арториуса. Пошатываясь, она поднялась с кресла, нетвёрдым шагом подойдя к Великому, взяла его за руку и, крепко сжимая, осталась стоять рядом, пытаясь хоть как-то поддержать глубоко переживающего Арториуса.

В этот момент турболёт съёмочной группы достиг площади, и Арториус жадно впился глазами в экран. У самого крыльца стояла военная машина, на ней неподвижно лежали двое Древних, ещё один, с окровавленной ногой, разговаривал с руководителем группы, стоящим рядом. Остальных не было видно. Победа! Арториус торжествовал. От последнего этапа плана, бросающего к его ногам мир, Великого отделяли считанные минуты. Руководитель Древних бросил сидящему на машине какой-то предмет, окинул взглядом площадь и побежал в здание Совета. Тем временем репортёры увеличили изображение, пытаясь разглядеть, что держит в руках Древний. Арториус похолодел. Это было устройство управления бомбой. Стой! Не сейчас!!! Остальные должны быть рядом!!! Вспышка мощного взрыва на миг ослепила экран. Изображение погасло. Репортёры в панике затараторили с такой скоростью, что невозможно было понять уже ничего.

Внутри Великого руководителя словно что-то оборвалось. Сердце замерло, лёгкие отказывались сокращаться, конечности не слушались. В голове будто стоял плотный дым, через который холодным, склизким червем, отвратительно извиваясь, ползла единственная мысль. Всё пропало. Сто килограммов заранее синтезированного мощного взрывчатого вещества, формулу которого Арториус лично нашёл в древних базах данных, в результате взрыва разметали повсюду почти две тонны отработанного ядерного топлива. Оставшиеся без руководства, поражённые смертельной радиацией жители Ромба должны были с восторгом встретить своего спасителя, Великого Арториуса, которых избавит их от страданий и скромно согласится мудро руководить миром. Всё же было продумано до мелочей! А теперь удача рушилась на глазах. Внешняя группа не погибла в результате взрыва, как предусматривалось планом. Почему Древний отдал пульт какому-то рядовому сотруднику?!! Он должен был активировать его лично, когда всё закончится и все бы стояли рядом! Мы же договаривались... А теперь всё раскроется. Арториус почувствовал, как пол уходит у него из-под ног и великий генерал, тыча в него пальцем, громко смеется над опростоволосившимся неудачником.

— Арти, ты слышишь меня? Арти! — Арториус почувствовал, как на голову ему льётся вода и свежие струйки стекают по лицу.

Откуда-то издалека доносился голос доктора Лемешевой. Великий руководитель разлепил веки. Он сидел в кресле управляющего директора, склонившаяся пал ним Лемешева что-то говорила Трубецкому, лившему ему на голову воду из пластиковой бутылочки. Эвиан, пронеслось в голове у Арториуса, теперь эта вода и вовсе бесценна.

— Арти! Ты меня понимаешь? — Лемешева обтирала ему лицо чем-то мокрым.

— Да, — Арториус обвёл взглядом кабинет. Сотрудников охраны, пришедших арестовать его за ужасные преступления, нигде не было. — Что происходит?

— Ты потерял сознание. — Трубецкой оттянул ему веко и вгляделся в радужную оболочку глаза. — Но с тобой всё в порядке, это просто шок.

— Нет, — помотал головой Великий, — что там происходит? — он указал взглядом на экран, по которому ползли серые полосы.

— Это чудовищно! — Лемешева всхлипнула. — Древние готовы даже убивать себя ради уничтожения всего живого! Один из них взорвал себя вместе с этой жуткой машиной! А остальные сидят в здании Сената, среди трупов убитых ими людей, и просто смотрят, как всё вокруг гибнет! — она задохнулась от бессилия.

— Судя по всему, — хмуро добавил Трубецкой, — их машина была заполнена высокоактивным веществом. Под центральным куполом Ромба уровень радиации сейчас превышает предельно допустимые нормы в сотни тысяч раз. Точной информации нет, в Ромбе паника, правительство погибло, управление нарушено. Некому принимать меры. Да и не справятся они с заражением такого масштаба.

— А что делают Древние? — это было единственным, что сейчас интересовало Арториуса.

— Ничего, — пожал плечами Трубецкой, — по последним сообщениям, сидят в здании Совета. Сейчас сложно понять, что происходит. Может, они ждут прибытия дезактивационных команд, чтобы всех убить. Может, просто решили медленно умереть.

Медленно умереть. Медленно умереть... В голове промелькнула неясная мысль, и Арториус попытался ухватиться за неё покрепче, чувствуя, что всё ещё можно спасти. Медленно умереть... Ждать, когда они умрут от радиации, нерационально. Они могут вступить с кем-нибудь в контакт. Они могут оставить записи. В конце концов, они могут умирать слишком долго, им не привыкать. И Великий руководитель понял. Ну конечно же! Спящие Герои! Древние руководители берегли столь ценные кадры! Вот почему их анабиозные камеры не стали отключать. Великие Древние не исключали, что подобный инструмент мог когда-нибудь пригодиться!

Арториус встал и вызвал Памбикуса.

— Пам, срочно организуй мне связь с помощником Латто. Немедленно! Вне всяких очередей! Скажи, что это важнее всего, что происходит сейчас в Ромбе!

— Арти, что ты собираешься сделать? — Лемешева с тревогой смотрела на Великого руководителя.

— Денис, срочно готовь специалистов, — решительно заявил Арториус. — Мы летим в Ромб. Мы обязаны им помочь. Спасать людей — это наш медицинский долг!

— Ты хочешь, чтобы они выслали за нами турболёт? — мгновенно догадался аналитик. — Но одного турболёта будет мало. Масштабы заражения, скорее всего, очень значительны.

— Первым рейсом полетит группа сбора информации. К моменту прибытия остальных будет известна реальная картина. Собирай столько людей, сколько возможно, готовьте всё необходимое. Держи со мной постоянную связь. Я вылечу первым!

— Но там же Древние! — Лемешева переводила взгляд с Трубецкого на Арториуса и обратно. — Они будут убивать наших людей!

— Арти, помощник Латто на линии, — изображение Памбикуса на экране сменилось помощником Латто. Она была подавлена и испугана.

— Директор Арториус... что вы хотите... у меня сейчас нет времени... — вяло промямлила она, запинаясь.

Вот это как нельзя кстати, обрадовался Великий руководитель. Он властным тоном перебил Латто и произнёс:

— Вот именно, помощник Латто, у нас очень мало времени! Поэтому слушайте меня очень внимательно! Какой уровень радиации под центральным куполом в данный момент?

— Я... Мы... точно неизвестно... В настоящий момент информация...

Арториус нетерпеливым жестом прервал её бессмысленный монолог:

— Немедленно свяжитесь с аэродромом Ромба! Вы слышите? Немедленно! Пусть к нам вышлют все турболёты, которые только возможно. Мы готовы принять меры к спасению Ромба. У нас есть всё необходимое для этого: медикаменты, оборудование, лучшие в мире специалисты. Нельзя терять ни секунды! Если вы не будете выполнять моих указаний, Ромб превратится в многотысячное кладбище! Вы понимаете меня, Помощник? Всё ещё можно спасти!

Помощник Латто подобралась, и глаза её вспыхнули:

— Я вас поняла. Я немедленно свяжусь с диспетчерскими службами. Но... — Латто внезапно снова побледнела, — там... там, на площади Мира... эти чудовища...

— Пришлите мне турболёт, помощник, немедленно! — отрезал Арториус. — Я вылетаю первым. Я поговорю с ними.

Возглас Латто «Они убьют вас!» слился с криком Лемешевой: «Они убьют тебя!». Великий руководитель решительно взмахнул рукой.

— Я должен остановить это! Я единственный, с чьей силой убеждения они хоть как-то посчитались! Я лечу к ним и запрещаю всем тратить драгоценное время на возражения! Помощник Латто, поддерживайте со мной постоянную связь. Мы ждём ваших турболётов. Действуйте!

Латто пропала с экрана, и Арториус обернулся к Трубецкому.

— Денис, не теряй времени! Мы это начали, нам это и исправлять.

Директор но науке мгновенно покинул помещение.

— Я лечу с тобой! — заявила Лемешева. — Это всё моя вина!

— И что ты там будешь делать? — иронично усмехнулся Арториус. — Нет, тебя они слушать не станут. А мне не нужны новые жертвы. Ты останешься здесь и будешь делать свою работу. Наступают трудные времена, и каждый специалист на счёту! Тем более такого уровня, как ты.

Лемешева хотела было возразить, но Великий не дал ей этого сделать.

— А сейчас мне необходимо обратиться к Корпорации. Немедленно!

Спустя минуту все жители бункера увидели на мониторах информационной сети изображение нового Главы Совета. Арториус выдержал паузу и, придав интонациям необходимую смесь властности, трагичности и торжественности, начал:

— Господа! Сотрудники Корпорации! Друзья! Братья и сёстры! Для всех нас настало время исполнить свой великий долг, сотни лет назад определённый нашей уникальной во всем мире специализацией!..

Центральная больница была до отказа заполнена людской массой, и всё прилегающее к зданию пространство было занято лежащими, сидящими и стоящими людьми, надеющимися получить хотя бы какую-то медицинскую помощь. Больничный персонал сбился с ног, но несколько десятков человек были не в силах помочь тысячам нуждающихся. Люди продолжали прибывать.

Нолл с огромным трудом протискивался через нескончаемую патоку людского моря. Очень помогал высокий рейтинг, практически везде его узнавали и уступали дорогу, позволяя продвинуться на несколько шагов вперёд, он благодарил людей и пробирался всё дальше, упрямо заглядывая во все попадавшиеся на пути помещения. Где-то здесь были Келли и Саманта. Коммуникаторы работали с перебоями, линии связи были сильно перегружены, и Джиму никак не удавалось выйти на связь с женой. Он в очередной раз потряс коммуникатор. Это, конечно же, ничем помочь не могло, но хоть немного ослабляло натянутые, как струна, нервы. Словно в ответ на незаслуженную встряску коммуникатор недовольно зажужжал, принимая входящий вызов.

— Келли!!! Где вы, я уже в больнице, не могу вас найти! — на одном дыхании выпалил Нолл, пытаясь перекричать шум. Связь могла прерваться в любую минуту, и одному солнцу известно, когда удастся связаться с семьёй в следующий раз.

— Джим! Мы на втором этаже, сразу после лестницы, тут огромная очередь, мы... — изображение задрожало и покрылось помехами, и больше ничего уже невозможно было разобрать.

Коммуникатор жалобно пискнул и вывел на дисплей сообщение о перегрузке сети.

Нолл приподнялся на носках, пытаясь посмотреть над людскими головами, и постарался определить нужное направление. До лестницы оставалось метров десять. Через двадцать минут ему наконец удалось добраться до Келли. Она стояла в самом углу, прислонившись к стене, и держала на руках Саманту. Джим протиснулся к ним через живую стену.

— Келли!

— Джим! — глаза жены были полны слёз, но она держалась изо всех сил, стараясь не пугать дочь. — Очередь огромна! Я не знаю, как мы сможем добраться до врачей. Саманте всё хуже... у неё началась рвота, а здесь даже воды взять негде...

В момент взрыва машины Древних Сэм была в гостях у подружки. Их дом находился у самой площади Мира и попал в эпицентр заражения.

Нолл посмотрел на дочку:

— Милая, как ты?

— Папа... — слабо улыбнулась Сэм, её глаза опухли, лицо покрылось красной россыпью полопавшихся капилляров. — Со мной всё хорошо, только тошнит немного... — слова давались ей с трудом.

Нолл взял у Келли дочь и развернулся в сторону выхода.

— Пошли, надо уходить отсюда.

— Может, попробуем доехать в южный госпиталь? — идти назад было легче, и Келли удавалось не отставать от мужа.

— В южном госпитале уже никого нет, он подвергся заражению одним из первых. — Нолл старался говорить тихо, чтобы не вызвать ещё большую панику у окружающих, и его слова почти тонули в окружающем шуме. — Западный тоже. В восточном сейчас творится такое же безумие, как тут. Надо покинуть центральный купол. Здесь скоро всё закроется, уровень радиации запредельный.

— Но где же спасательные службы? Почему не принимаются меры? — плотность толпы у выхода возросла, и Келли пришлось обхватить мужа за талию, чтобы не быть затёртой.

— Спасатели не справляются, — уклончиво ответил Нолл, вспомнив, что стало с дезактивационной командой аэродрома. В тот момент всех пилотов срочно вызвали в центр управления, и одному солнцу известно, каким чудом он разминулся с кровавыми Древними. — Они пытаются не допустить распространение заражения и паники на соседние купола. Слишком много людей живёт под центральным щитом, и всем сейчас нужна помощь, очень сложно организовать эвакуацию, — он замолчал, упорно продираясь через толпу. На самом деле организовывать эвакуацию практически некому. Почти все спасатели остались лежать на площади Мира и в здании Сената.

Наконец удалось выбраться на улицу. Нолл побежал к дороге, на обочине которой он бросил машину. Келли открыла перед мужем заднюю дверь, и Джим бережно уложил дочь на сиденья.

— Что ты собираешься делать? — Келли достала из автомобильного холодильника бутылку с водой и пыталась смыть с лица Сэм следы рвотной массы.

— Поедем в центр управления. Может, медики лётного отряда смогут помочь. В любом случае, здесь оставаться нельзя, — Нолл бросил взгляд на приборную панель, на которой предельно зашкаливал счётчик Гейгера, и вырулил на дорогу.

Коммуникатор требовательно заверещал персональным сигналом начальника флота тяжёлых турболётов.

— Джим! — изображение и звук были чёткими. Значит, сигнал прогоняли через Орбиту. — Где тебя протуберанец носит?!! Немедленно сюда! Через двадцать пять минут вылет!

— Какие вылеты, Майк?!! Центральный купол заражён, половина Ромба скоро погибнет от облучения, Сэм нужна срочная медицинская помощь! Из наших медиков хоть кто-то появился?

— Старый Динн здесь, он приглядит за ней пока. Джим, поторопись, мы летим за самой лучшей помощью!

— За помощью?

Начальник флота спохватился:

— Ты же не в курсе! Рос вызвался помочь нам, Джим! Рос! Они всё исправят! Там сейчас шторм, ты летишь первым, параллельно составишь метеообстановку в районе посадки.

Рос! Нолл вспомнил гигантскую медицинскую машину с заключённым внутри бессознательным обезображенным телом главного инженера, подрагивающую в трюме турболёта в момент перегрузок; невероятные показания индикатора внешней угрозы; полный загадочных чудес бункер; детский восторг Билла, восхитительно вкусный мёд, крохотную упаковку которого он выпросил у Арториуса для Сэм; и кадры репортажа о возвращении Ноффа из Роса, на которых знаменитый учёный, помолодевший на добрый десяток лет, энергично выходил из турболёта, не имея ни единой царапины. Джим оглянулся и посмотрел на Саманту. Девочка дышала тяжело и неровно. Они смогут. Они вообще всё могут. Да будет Солнце к ним ласково вечно! Он приземлится в Росе, несмотря на любой шторм. Да он приземлится хоть в жерле извергающегося вулкана, и ничто его не остановит!

Нолл оторвал взгляд от дочки и ответил:

— Они обещали прислать врачей?

— Не знаю, Джим, приказ о вылете пришёл с Орбиты. Но точно известно, что штаб операции по спасению возглавляет руководитель Роса, и Орбита выполняет его указания. Он приказал обеспечить транспортировку первой волны специалистов в количестве двух тысяч человек! Он сам летит сюда первым же турболётом.

Саманта закашлялась, и её снова вырвало. Нолл увеличил скорость до предельной и покрепче сжал руль:

— Майк, через пятнадцать минут готовь взлётный коридор.

Баллистическая траектория до Роса занимала по инструкции шестьдесят восемь минут. Нолл преодолел весь маршрут за сорок. Так быстро он ещё не летал. Так быстро вообще ещё никто не летал. Джим сходу опустился на посадочную площадку и выставил энергощит. Серебряные фигурки дезактивационной команды засуетились вокруг турболёта, и штурман занялся согласованием метеообстановки с центром управления полётов. Одиннадцать турболётов уже были в пути, остальные должны были произвести отрыв в ближайшие полчаса. Старший дезактивационной команды сообщил об окончании очистки, и Нолл открыл посадочный люк. Из шлюза вышел человек и поднялся на борт.

— Закрывайте люки, господа. Мы вылетаем немедленно, — властно прозвучал знакомый голос.

Джим вгляделся в лицевой щиток серебристого скафандра.

— Господин Арториус? Пусть Солнце над вами будет ласковым! Мы рады вас видеть, — разволновавшийся Нолл заговорил сразу от лица себя и своего молчаливого штурмана. — А глава Роса не полетит с нами? Разве он не будет руководить спасением?

Арториус ободряющее улыбнулся:

— Я и есть глава Корпорации Рос. И операция спасения в самых надёжных руках этого мира. А сейчас, господа, курс на Ромб. Нам предстоит особая миссия.

Обратный путь Нолл прошёл так же быстро, как и прямой. Он ещё на аэродроме отключил автопилот и всё делал руками. Так надёжнее. Никакой автопилот не может чувствовать машину так, как это может он. Джим пилотировал турболёт и украдкой наблюдал за Арториусом. На всём протяжении полёта этот человек поддерживал непрерывную связь со своими людьми и Орбитой постоянно. Он координировал, выдавал информацию, отдавал указания десяткам людей по сотням вопросов, помощник Президента Латто выполняла его распоряжения мгновенно, а Рос ежеминутно докладывал о готовности всё новых и новых спасательных команд, Нолл поразился, сколько всего одновременно держит в голове этот человек и как уверенно он действует. Подумать только, Нолл знаком с главой бункера Рос! Они вылечат Сэм, и он обязательно расскажет ей об этом в мельчайших подробностях. Джим представил, как на следующий день его снова вызовут в школу, и улыбнулся. Саманта подрастёт и станет великим публицистом, её рейтинг наверняка намного превзойдёт отцовский, а Келли, как всегда, будет мягко намекать ему, по какой именно линии в их семье наследуется талант.

Турболёт вошёл в атмосферу, и Арториус прервал его размышления:

— Командир Нолл, совершайте посадку перед зданием Сената.

— Где? — опешил Джим. Даже у невозмутимого Билла отвисла челюсть.

— На площади Мира, перед зданием Сената. Свяжитесь с диспетчером, воздушный коридор для нас уже должен быть готов к открытию.

— Но как можно снимать щит с жилых районов! И... господин Арториус, там же... в Сенате Древние!

В первую секунду Нолл не поверил своим ушам, однако вышедший на связь диспетчер купола доложил о готовности открыть коридор прямо над площадью Мира.

— Жилым районам под центральным куполом хуже уже не будет, — тон Арториуса исключал всякие возражения. — Приземляйтесь. Мне предстоит разговор с Древними. Я должен прекратить это бессмысленное кровопролитие. На этой многострадальной планете должен навсегда воцариться мир, и я сделаю всё, чтобы так и произошло! Выполняйте!

Через три минуты тяжёлый турболёт замер на усеянной телами площади. Арториус подошёл к люкам и приказал:

— Выставляйте щит и ждите моего возвращения, — он покинул турболёт и направился к входу в мёртвое здание Сената.

Джим с замирающим сердцем смотрел вслед человеку, без колебаний шагающему навстречу смертельной опасности. Нолл поклялся, что больше никогда не назовет этих людей кротами.

Сознание возвращалось медленно. В ушах стоял монотонный звон, перед глазами висела красная пелена, а голова нестерпимо болела, словно в отместку за столь небережное с ней обращение. Глаза наотрез отказывались открываться, и стало ясно, что голова объявила забастовку. Надо было принимать меры. Тринадцатый силой заставил неподъёмные веки разомкнуться. Мутное изображение обрело резкость, и он увидел над собой потолок, стены и посеревшее лицо Четвёртого. Майор попытался сесть, и тут же резкая боль пронзила лопатку. Он злобно выругался.

— О! Слышно, что живой, — Серебряков помог майору приподняться. — Я знал, что ты оклемаешься, ты живучий.

— Андрюха, давай полегче. — Тринадцатый поморщился. — Похоже, лопатка сломана.

— И всё? — удивился Четвёртый. — Да ты влетел в фойе, будто снаряд.

Пока Серебряков помогал ему усесться около стены, майор осмотрелся. Они находились в одном из кабинетов здания Сената на втором этаже. Один боец занял позицию у выхода в коридор, ещё один из глубины помещения наблюдал за площадью через окно.

— Где остальные? Что с «Коробочкой»? — острая боль снова напомнила о себе, и пришлось развернуться, чтобы облокотиться о стену неповреждённой половиной спины.

— Нет больше «Коробочки», — Четвёртый сплюнул. — И здесь все, кто остался, — он протянул майору бутылку с водой. — Похоже, они долбанули ядерным. Видимо, с той летающей хреновины. Прямое попадание по «Коробочки». Рвануло прям как тогда, в Гвинее, когда негритосам кто-то продал снаряды в одну десятую килотонны. Ты небось застал?

— Застал, — Тринадцатый сделал пару глотков. В голове прояснилось, боль стала терпимой, только звон в ушах не прекращался. Это ещё что, вот когда контузия начнёт отходить...

— Радиация? — майор вопросительно посмотрел на друга.

— Фон заоблачный, — хмуро кивнул Серебряков.

Значит, действительно ударили ядерным. Хреново. Без средств защиты так долго не протянуть. И антирада нет.

— Сколько я провалялся? — язык слушался плохо, слова выходили невнятными. Ладно, не в первый раз. Не самая великая трудность. Мог бы вообще заикаться пару суток.

— Часа три.

— Обстановка?

— После ядерного удара летающая хрень сделала ещё пару кругов и ушла на восток. С тех пор всё чисто. А точнее, очень грязно. Мы перебрались на второй этаж, подыскали место с обзором поудобнее, — Четвёртый запнулся, резко отвернулся, и его вырвало. Он отплевался и протянул руку к бутылке с водой. — Противника нет, всё как вымерло. Сидим вот, тебя дожидаемся, — он смочил кусок тряпки и принялся вытираться. — Везучий ты, командир, даром что Тринадцатый. Когда рвануло, я было подумал, что всё, остаюсь от тебя одно только воинское звание...

— Рано обрадовался, — майор поднял руку и попытался ощупать голову, но словно налитая свинцом рука слушалась плохо, и попасть ладонью в собственную голову не удавалось. — Что у меня там?

— Ты погоди пока, не дергайся сильно, — Четвёртый поднялся и, пошатываясь, пошёл к выходу. — Надо бы тебе повязку на голове сменить. Пойду поищу чего-нибудь.

Он вернулся минут через пять с какой-то тряпкой и занялся перевязкой. Боль в голове вспыхнула с новой силой, и Тринадцатый снова высказался на русском народном.

— Поспи пока. Слабый ты ещё, на ноги не встанешь, — Серебряков покачал головой, но пошатнулся, и его снова вырвало. — Да и мы тоже не очень... далеко тебя не унесём.

— Разберёмся, — майор закрыл глаза. — Передохнём и будем выбираться отсюда. Саня, ты там с окном поаккуратнее...

— Хорошо, командир, — слова дежурившего у окна бойца глухо прозвучали в гудящей тишине ускользающего сознания.

Он проснулся от резкой вспышки чувства опасности. Тринадцатый открыл глаза и осмотрелся.

В комнате ничего не изменилось. Двое бойцов спали, один, сидя на полу, нес дежурство. В ушах надрывно свистело. Майор потряс головой. Тут же пришла боль, а вот свист не ушёл.

— Воздух! — Тринадцатый потянулся к автомату. — Саша, окно!

Боец тяжело поднялся и нетвёрдо приблизился к оконному проёму.

— Самолёт этот без крыльев. Вроде того, на котором мы летели. Садится на площади, прямо перед зданием.

Бойцы начали изготавливаться к ведению огня. Майор попытался встать, опираясь на автомат.

— Что-то долго они собирались. Андрей, помоги встать.

Четвёртый подал руку. Спина выплескивала боль, словно расплавленное железо.

— Без команды не стрелять, подпустим поближе.

— Выходят, — доложил наблюдатель. — Один человек всего. В скафандре, как у нас дома.

Тринадцатый осторожно, из глубины помещения, выглянул в окно. Прямо перед златим стоял турболёт, и от него к крыльцу шёл небольшой человек в скафандре максимальной защиты. Неуклюжая походка тщедушной фигурки, широко разворачивающей ступни при ходьбе, показалась ему знакомой. Где-то я его уже видел...

— Это Арториус, — узнал Тринадцатый. — Саша, Андрей, встретьте его, но аккуратно.

Бойцы, пошатываясь, вышли. Спустя десять минут руководитель подполья стоял перед майором.

— Господин Тринадцатый! Господин Серебряков! Господа! Как я рад вас видеть! Мы боялись, что вы погибли! — глухо кричал сквозь гермошлем Арториус. Он был безгранично счастлив. — Я торопился, как только мог! Какое счастье, что вы живы! Скорее пойдёмте на борт турболёта, здесь нельзя оставаться, радиационный фон огромен!

— Как обстановка? — майор опёрся рукой на стену, в ногах чувствовалась сильная слабость. — Откуда этот... турболёт?

Арториус победно потряс руками:

— Мы победили! Вы совершили беспримерный подвиг, и ваши деяния весь мир будет помнить ещё очень долго! После уничтожения кровавого диктатора и его верхушки оставшиеся в живых пособники диктатуры сложили оружие! Власть перешла к нам! Мы создали объединённое правительство из представителей всех сообществ, которое займётся восстановлением мира и подготовкой к законным выборам. К сожалению, почувствовав неотвратимую гибель, диктатор приказал применять заряды на основе высокоактивных тяжёлых элементов, и территория под центральным куполом серьёзно заражена. Он хотел забрать с собой в могилу всё живое! В настоящий момент мы перебрасываем сюда из Бункера отряды специалистов для оказания экстренной помощи населению Ромба! Мы же медики, господа! Это наш великий долг, это наше предназначение! Мы очистим Ромб от радиоактивного заражения, как вы очистили его от диктата палачей! Тысячи сотрудников Корпорации добровольно вызвались принять участие в операции спасения!

Переполняющие Арториуса эмоции было видно даже через лицевой щиток гермошлема. Его глаза сверкали, он энергично жестикулировал, слова звучали громко и отрывисто. Бывший подпольщик переводил взгляд с одного бойца на другого и не мог устоять на месте.

— Господа! Чего же мы стоим! Скорее, идёмте на борт, нас ждут дома! Вас ждут с нетерпением! Вы должны срочно получить медицинскую помощь. Лучшие специалисты Корпорации будут заниматься вашим лечением. Пойдёмте! — он устремился по коридору к выходу. — Нас ждут дома!

Бойцы Внешней группы, пошатываясь, двинулись за ним. Тринадцатый опирался на автомат, как на посох. Наконец-то сегодня произошло хоть что-то хорошее. Удивительно, что подполью так быстро удалось перехватить власть. Видимо, диктатор и впрямь стоял у всего мира поперёк горла. Хотя, как ещё могло быть с человеком, который собирался захватить в могилу и без того невеликие остатки человечества. А с виду был сентиментальный дед. Да, вот тебе и сантименты. Телохранителя пожалел, а весь мир забыл.

Боль в голове нарастала, мысли путались, ноги пытались подогнуться. Держаться! Ну, подумаешь, контузило самую малость. Первый раз, что ли? Не падать же теперь из-за этого прямо здесь. Он упрямо переставлял непослушные ноги. Кто-то из бойцов, сквозь мутную плёнку перед глазами было сложно понять, кто же именно, вдруг упал на колени с приступом рвоты. Надо бы помочь ему подняться. Но пока Тринадцатый добрёл до упавшего, остальные уже подняли товарища и, поддерживая друг друга, шли дальше.

Пятьдесят метров до турболёта шли, как пятьсот. Когда группа поднялась на борт, майор увидел бледные и перепуганные лица экипажа. Он усмехнулся. Представляю, какой у нас сейчас видок. Побелеешь тут.

Арториус что-то сказал им на непонятном языке и принялся усаживать Внешних, устраивая их на сиденьях и пристегивая ремнями. Молодец парень. Я бы уже, пожалуй, сам не пристегнулся. Хотя лопатка вроде уже не болит. Тринадцатый пытался собрать воедино расползающиеся в бредовом тумане мысли. В этот момент турболёт взмыл вверх, грудь сдавило перегрузкой, и майор потерял сознание.

Очнулся он от того, что кто-то отстегивал его от кресла. Тринадцатый открыл глаза, но навести резкость никак не удавалось. Он хотел потереть их рукой, но та не желала подниматься. Ах вот как! Да ну и чёрт с тобой. Майор поморгал глазами и в конце концов увидел, что происходит. Рука запуталась в ремнях, которые отстегивал Четвёртый. Нет, так не годится. Надо собраться. Он напряг остатки сознания, нашарил автомат, который так удачно заменял посох, и встал.

Сон в полёте немного ослабил боль, и стало возможным идти быстрее. Бойцы, сопровождаемые Арториусом, зашли в шлюз, и спустя несколько минут широкая лифтовая платформа плавно двинулась вниз. Маленький чиновник что-то беспрерывно говорил, что-то о выдающихся врачах и новейших методах лечения, но всепоглощающая боль в голове мешала воспринимать его слова чётко. Наконец платформа достигла бункера, и Внешних встретили люди в белоснежных скафандрах медицинского отдела с передвижными госпитальными носилками наготове. Арториус строгим тоном торопил их, и многочисленные руки подхватили майора, уложили на носилки и покатили по коридорам Убежища. «Вот я и дома», — мелькнула мысль. Тринадцатый разрешил себе расслабиться и провалился в чёрную пустоту небытия.

— Как тебе это удалось, Арти? — Лемешева восхищённо смотрела на Великого руководителя.

Через прозрачную стену подуровня интенсивной терапии было хорошо видно, как Кузнецов лично руководит помещением Древних в биорегенераторы.

— Я применил всю силу своего убеждения. Я убедил их, что мы окажем им полную медицинскую помощь в обмен на прекращение кровопролития, и они согласились на временное перемирие.

— Ты сильно рисковал, — хмуро заявил Трубецкой, — а если бы ты погиб? Весь мир следил за тобой, Орбита давала изображение в прямой эфир. Кадры о том, как ты выводишь из здания Сената Древних, облетели даже сообщества. Твоя смерть сделала бы операцию спасения невозможной. Никто из наших людей не решился бы туда лететь.

— Это был необходимый риск, Денис, — многозначительно возлил Арториус. — Зато теперь нам доверяют безоговорочно во всём мире. Авторитет Роса неоспорим.

Последний биорегенератор принял пациента, и лечащий персонал, засуетившись, собрался у консолей управления. Кузнецов, тревожно нахмурившись, поспешно направился к выходу.

— В чём дело, Саша? — Великий встретил академика прямо у порога. — Я объяснял, надо как можно скорее поместить их обратно в анабиозные камеры! Сколько займёт подготовка?

— Возникло серьёзное препятствие, — Кузнецов был растерян. — Мы не сможем погрузить их в анабиоз.

— Как! Почему?! — Арториус не ожидал такого ответа и не сразу понял состояние академика. — Ты что, хочешь выпустить этих кровожадных монстров на свободу?!!

— Да ты что?! — Кузнецов опешил. — Конечно, нет! Но дело в следующем. Как только биорегенераторы приняли пациентов, «Пирогов» перехватил управление процессами. На всех консолях горит одно и то же сообщение: «Выполняется целевая функция». Мы ничего не можем сделать, это полностью автоматизированный стационар!

Ну конечно, догадался Арториус, великий Серебряков! Он задумал всё это ради излечения отца и оставил парочку сюрпризов.

— Что теперь будет? — тревожно спросила Лемешева. — Мы не сможем помешать «Пирогову». Известно, какова его цель?

Академик в бессилии развёл руками:

— Он продержит пациентов в состоянии сна примерно две недели и по истечении этого срока выпустит их оттуда абсолютно здоровыми. Даже лучше, чем они были раньше.

Лемешева сдавленно всхлипнула. Трубецкой посмотрел через стекло на зловещие камеры биорегенераторов и тихо спросил:

— Что же будет, когда они выйдут оттуда?

Мысль пришла в голову Арториуса мгновенно. За прошедшие сутки его талант руководителя вырос неизмеримо, и Великий знал, что уже ничто в мире не способно помешать ему. Арториус удовлетворённо улыбнулся.

— Всё будет в порядке, я беру это на себя, — спокойно произнёс он уверенным тоном. — Саша, тщательно следи за временем выхода Древних из лечения. К моменту открытия биорегенераторов я должен стоять на этом самом месте. Денис, готовь анабиозные камеры. Самые лучшие, самые долговечные. Устанавливай их в подуровне Древних, — и, поймав недоумевающие взгляды друзей, Великий снисходительно объяснил: — «Пирогов» излечит Древних. Но предупредить их об этом он не сможет. Древние покинут биорегенераторы, не зная ничего о своём состоянии. Я смогу убедить их погрузиться в анабиоз. А сейчас нам надо заняться спасением Ромба.

Следующие две недели были заполнены работой настолько, что Арториус сократил свои и без того непродолжительные перерывы на сон до одного раза в двое суток. Он был везде, и везде он был нарасхват. Приходилось решать множество самых разнообразных вопросов, порой далеко выходящих за рамки спасательной операции. Более четырёх тысяч специалистов Роса, срочно переброшенных на помощь гибнущему Ромбу, нуждались в полном и своевременном обеспечении. Ежесекундных неустанных забот требовали почти шестьдесят медико-научных стационаров, развёрнутых в ходе осуществления операции. Одно только грамотное размещение такого количества медицинских учреждений вызвало массу хлопот. Растерянные должностные лица Орбиты и Ромба в спешке ломали головы над этой проблемой, и Великий руководитель, бросив мимолётный взгляд на карту, мгновенно предложил решение. Флот лёгких турболётов был срочно перемещён, и на моментально стерилизованных специалистами Ромба бетонных площадках закипела работа. Сама по себе очистка и стерилизация территории не представляла для специалистов Корпорации особых трудностей. Гораздо больше проблем оказалось с боязнью открытого пространства у проживших всю жизнь под землёй людей, не все специалисты были способны работать вне коридоров бункера, и с этой задачей Арториусу пришлось изрядно повозиться, перераспределяя людей между участками работ.

Невероятные возможности медицинских технологий Роса вызывали у людей благоговейный трепет, и один только вид знаменитого на весь мир серебряного скафандра с эмблемой Роса, красным крестом на фоне белого микроскопа, обеспечивал его владельцу полное доверие и повсеместное уважение. Арториуса, прекратившего кровавые злодеяния Древних, узнал весь мир. Его авторитет за эти дни вырос недосягаемо. Каждый человек знал его в лицо, узнавал его скафандр, и даже на турболёт командира Нолла, ставший в эти дни транспортом Великого руководителя, едва завидев в небе, указывали со словами: «Летит Арториус». По любым вопросам шли к нему. Он держал в голове все ответы, а в руках все нити. Сортировка больных, отправка самых тяжёлых в Рос, выписка уже излечённых, доставка медикаментов, аппаратуры, оборудования, снаряжения, питания, организация отдыха специалистов, расписание полётов турболётов, обслуживание транспортных челноков Орбиты — он успевал быть везде и следить за всем. Ни одно решение не принималось без одобрения Арториуса, ни один план не составлялся без его совета.

К исходу пятнадцатых суток очищение пространства под центральным куполом было полностью завершено. Руководитель более чем полуторатысячной группы дезактивации устало доложил об окончании работ и протянул Арториусу деловой коммуникатор с эмблемой Орбиты.

— Господин директор, мы нашли его в здании Сената. Это принадлежало Президенту Даффу.

Великий Руководитель отпустил учёного и занялся доставленным устройством. На внешней панели была выгравирована надпись: «Президенту Дональду Даффу от учёного совета Исторического отделения Орбитального Научного Университета в знак уважения и признания заслуг». Арториус положил перед собой коммуникатор, открыл крышку и активировал устройство. Посмотрим, чем занимался столь признанный руководитель, презрительно усмехнулся Великий, и открыл список часто использующихся документов. Последние месяцы своей жизни Дафф много работал над каким-то, похоже, прямо-таки грандиозным планом. Арториус вчитался в документы. Как это мило! И как вовремя! Вот и моя президентская программа! Он пробежал глазами названия разделов и список прилагающихся баз данных. То, что нужно. Великий закрыл глаза и представил, как красиво будет звучать словосочетание «Арториус Объединитель». Или всё-таки «Арториус Великий»? Нет, это пафосно... Может, «Арториус Мудрый»... Над этим надо будет поразмышлять, когда появится время. Хотя, конечно, наиболее полно мои достоинства может отразить лишь фраза «Великий Арториус Мудрый, Объединитель». Правда, длинновато... Отложим это на потом. Сейчас есть более важные дела. Стерилизация центрального купола завершена, надо снимать карантин и возвращать в свои дома тех, кто уже излечен. После этого станет полегче, и я займусь изучением плана объединения. Он разрабатывался под руководством главного инженера Ноффа? Превосходно. С господином Ноффом за время лечения у нас сложились прекрасные отношения. А уж во время научных бесед с Денисом их и вовсе водой нельзя было разлить. Тут проблем не будет.

— Господин Арториус, — помощник Латто заглянула в кабинет, — срочный вызов из Роса. Академик Кузнецов.

— Соединяйте.

На экране коммуникатора возник Александр.

— Арти, «Пирогов» вывел оповещение об окончании лечебного процесса в... — он немного помедлил, подбирая слова, — ...в закрытом подуровне интенсивной терапии. Биорегенераторы откроются через два часа.

— Я немедленно вылетаю, — Арториус вышел из кабинета, отдал необходимые распоряжения и успокоил помощника Латто: — Я вернусь не позднее, чем через три часа. Перепланируйте необходимые встречи и мероприятия. Мне необходимо навестить очень важных пациентов, — он мгновение помолчал и вдруг загадочно добавил: — У каждого есть своя слабая сторона.

Сон незаметно улетучился, Тринадцатый открыл глаза и увидел, как начала открываться крышка биорегенератора. Автоматическая платформа вынесла его наружу, и майор несколько секунд щурился от непривычно яркого света. Наконец глаза адаптировались, и Тринадцатый огляделся. Остальных бойцов Внешней группы уже извлекли из биорегенераторов, и сейчас вокруг них, в окружении медиков в стерильных скафандрах, суетился Арториус, с лица которого не сходила счастливая улыбка.

— Господа! Доброго пробуждения! Я очень рад вас видеть! Как вы себя чувствуете? Вам должно быть намного лучше, мы применили самые современные методики! Вы выздоравливаете с фантастической быстротой!

Тринадцатый действительно чувствовал себя отлично. Голова была ясная, боли не было, лопатка вела себя так, будто ничего и не произошло. Во всём теле ощущалась приятная лёгкость и прямо-таки бурлила энергия, хотелось активных действий, движения, событий. Да, медицина шагнула вперёд. Впервые за всю историю многочисленных посещений госпитальных палат майор получал такой невероятный эффект от лечения. Всего-то немного поспал. Интересно, сколько времени они провели в регенераторах на самом деле?

Арториус обернулся к медперсоналу:

— Саша, не будем терять времени. У вас всё готово?

Один из стерильных скафандров утвердительно кивнул, и чиновник скомандовал:

— Приступайте, — он окинул Внешних довольным взглядом: — Господа, вы выглядите превосходно! Нам осталась всего одна, крайне важная медицинская процедура, и вы будете полностью здоровы и навсегда забудете лечении!

Медики подхватили платформы с бойцами и покатили их по коридорам. Арториус шёл рядом и рассказывал, как продвигаются работы по спасению Ромба, о завершении очистки территории центрального купола, о десятках тысяч излеченных людей, о планах переселения всех убежищ мира на поверхность, под небо и Солнце, и переводе бункеров на работу вахтовым методом.

Медики вкатили платформы в очередной подуровень и остановились. Майор увидел знакомое до тошноты помещение. В этот раз оно было залито светом и вычищено до максимальной степени стерильности. Анабиозных камер уже не было, лишь вдоль боковой стены были расположены четыре сверкающих медицинской сталью капсулы с открытыми верхними сферами-люками, формой чем-то похожие на биорегенераторы, только очень маленькие.

— Господа! Сейчас мы произведем имплантацию и приживление костномозгового трансплантата. Это займёт несколько часов и потребует криогенного воздействия. После этого процесс лечения будет полностью завершён, и вы станете абсолютно здоровы, — чиновник подал знак медикам, и фигурки в стерильных скафандрах принялись осторожно укладывать бойцов в капсулы.

«Вообще-то я бы мог и на своих ногах дойти, — подумал майор, глядя на то, как нелегко даётся тщедушным врачам процесс переноса. — Но кто их знает, этих докторов, раз сами тащат, то, видимо, так надо...»

Его поместили в капсулу и прилепили на тело несколько датчиков. К капсуле подошёл беспрестанно улыбающийся Арториус:

— Немного терпения, господа! Через несколько часов процедура завершится, и вы будете полностью здоровы! Мы уже запланировали грандиозный праздник в вашу честь на центральной площади Ромба, на площади Мира! Мы подберём для этого самый солнечный день!

Тринадцатый закрыл глаза. Неужели скоро всё это закончится? Даже не верилось, что не будет больше анабиозных камер, многочасовых медицинских процедур, хмурых лиц врачей, надоевших до чёртиков больничных стен и коек и изнуряюще бесконечного карантина. Не придётся больше сидеть, словно в клетке, в больничной палате, запертым неизлечимой болезнью на остаток жизни, с каждым начинавшимся днём становившейся всё короче. Как он сказал? Самый солнечный день? Это хорошо. Наверняка будет тепло и очень красиво. Интересно, как теперь люди празднуют?

Вот бы увидеть поскорее...

Майор посмотрел на чиновника и сказал:

— Спасибо, Арториус!

Улыбка Арториуса стала ещё шире, он замахал руками и засмеялся:

— Ну что вы! Для друзей я просто Арти!

Люк-сфера опустился, закрывая капсулу, и через мгновение Тринадцатый почувствовал знакомый жуткий холод.