"Игорь Саенко. Кадар " - читать интересную книгу автора

действовать не хотелось совсем. Хотелось снова закрыть глаза, отключиться,
вернуться в прежнее блаженное состояние - не то небытия, не то некоей
нарождающейся личности. И пусть оно всё...
А что, собственно, всё?

Я ведь так и не выяснил, почему я здесь?
И если не сделаю этого сейчас, то уже не сделаю никогда. Ещё
час-другой, и я перестану существовать как личность, стану частью леса.

Нет, в лесе нельзя, ни в коем случае нельзя быть пассивным, здесь можно
быть только активным, деятельным, только это помогает остаться самим собой.
Но смогу ли я сейчас?
Не упустил ли я момент, после которого уже нет возврата?

Накатил страх - тяжёлой, но спасительной волной. Судорожно забилось
сердце. Тело, всего минуту назад казавшееся ни на что не годным, вдруг
сжалось в плотный упругий комок. Я стиснул зубы и попробовал приподнять
голову. Это мне не удалось. Затылок словно бы приклеился к почве, не желая
отрываться. Тогда я стиснул зубы ещё сильнее и попробовал сесть. С этим у
меня получилось лучше. Я сел. При этом от затылка до самой поясницы
прокатилась волна мелких, но чрезвычайно болезненных уколов. Словно бы
покрытый смолой валик прокатили по моей спине, вырывая всю кожную
растительность. В голове у меня помутилось, к горлу прихлынула тошнота,
темнота, налившаяся в глаза, скрыла окружающие деревья. Чуть ли не до
безумия захотелось лечь обратно на землю, смежить веки и... будь что
будет... пусть оно всё... надоело... спать... спать...
Не-ет!!!

О, Небо! Неужели... Неужели это я кричал? Неужели это мой голос? Этот
хрип, этот стон.
Да, пожалуй, это мой голос.
Пожалуй, я жив.
И моя личность, пожалуй, ещё не торопится стать частью какого-то там
леса.
Постепенно слабость прошла. Деревья выступили из мрака. Я огляделся.
Обе мои ладони упирались в почву. Я осторожно потянул их на себя, но что-то
их держало. Они не сдвинулись даже на миллиметр, словно приклеенные. Тогда,
догадываясь, что будет больно, я рванул их что было силы, сначала одну,
потом другую. Обе ладони пронзила острая боль. Словно тысячи иголок
вонзились вдруг в них. Обе они были покрыты кровью, а на тех местах, где они
только что лежали, торчала щетина белых извивающихся ростков. То же самое
было и позади. Там, где минутой раньше лежали голова и спина, была такая же
щетина белых извивающихся ростков. Какое счастье, что я проснулся именно
сейчас, а не часом позже, когда трава вросла бы в меня столь глубоко, что
подняться я бы уже не смог. Тогда уже ничто бы меня не спасло.
Я продолжил осмотр тела.
Я посмотрел на ноги. С левой всё вроде было в полном порядке, я ощутил
её до самых кончиков пальцев и даже подвигал ею слегка, а вот с правой...
Ярко-красный, в синюю и зелёную крапинку чулок плотно, до самого паха
облегал её, и моим командам она не подчинялась. Я пробовал ею двигать - и