"Михаил Садовский. Фитиль для керосинки" - читать интересную книгу автора

узнать... он решил, что в Европе капиталам надежнее, а через океан плыть на
корабле опасно... он боялся бури...
- Бобе, ты мне никогда не рассказывала! Почему!? Почему?
- Ты... мог сболтнуть что-то... а у меня больше -ничего... и никого... я не
стала актрисой... не построила коммунизм... и не побывала в Испании... ты
был маленький...
- Столько лет... Маленький?..
- Да!
- А теперь?
- Теперь ты стал взрослым...
- Потому что мне, дураку, тридцать семь?
- Нет, потому что ты перестал плыть по течению... я мечтала, что ты сам
дойдешь до этого... до всего надо дойти самому...
- И это говоришь ты, осколок прошлого?
- Да. Да... осколок... такое ранение самое опасное - это меня еще в первую
мировую учили в госпитале... - его часто совсем нельзя трогать... шевельнешь
кусок металла, врезавшегося в тело, - и этому телу конец, а так можно еще
жить и жить... поэтому они нас пока (она сделала упор на этом слове) больше
не трогают... и ты сам это понял...

ЧАЙКИ КРИЧАТ...

Чайки кричали о том, чего не бывает. Сколько раз она приходила сюда? Сто?
Тысячу? Чтобы утопить здесь свое разочарование... не вместе с собой, упаси
Бог! Из-за какого-то.... Она знала себе цену. Такое лицо! Такое тело! И
из-за какого-то..., прости Господи...
И каждый раз кричали чайки - они всегда ее понимали. Поэтому она им верила и
сейчас. И проходила тревога, а нетерпение становилось томяще сладким. Она
вроде бы смотрела на себя со стороны - научилась уже за последние годы - и
понимала, что такого больше не будет. И не надо только мелочно определять,
"какого не будет"? Такого. И все.
Пусть все говорят, что хотят - не в сплетнях дело, а в советах - но ничего
не изменится. Чайки кричат ей: радуйся, Аллилуйя! За все твои неудачи и
горести, за все разочарования и беды, за все потраченные силы на то, что
верила - за все тебе теперь! "Потому что во многой мудрости много печали, а
кто умножает познания, умножает скорбь". И пусть будет так, как кричат
чайки, подслушав стук ее сердца...
В тридцать пять легко влюбиться. В тридцать пять можно и замуж выйти... но
чтоб так влюбиться и замуж, как в двадцать... с ее опытом и лицом, и
телом... когда ему на одиннадцать меньше... и ни о чем не думать, и не
принимать советов, и не слушать разума, и не оглядываться на опыт, и не
зажмуриваться со страху, и не вглядываться в завтра... а упасть ему на руки,
и отбросить покрывало, и стоять потом здесь, чтобы слышать долго и много,
что кричат чайки...
В театре все были в шоке. Директор дулся и старался обойти стороной. Может
быть, сам рассчитывал - так добивался и знаки делал. Настя отказалась в
очередь играть. Тетя Даша, костюмер, ничего не говорила, а вздыхала,
подшивая подолы и снимая мерку на жилетку. Любка в буфете не удержалась,
подмигнула, поманила пальцем, вытянула сигарету изо рта и шепнула ей в прямо
в ухо, когда она наклонилась через откидную доску прилавка: "Надо дефицит