"Михаил Садовский. Фитиль для керосинки" - читать интересную книгу автора

Теперь они стояли перед закрытыми воротами, на арке которых чернела печально
знаменитая надпись: "Арбайт махт фрай"8 и с трудом разбирали другую на
пожелтевшей картонке, прикрепленную к столбу. Получалось, что посещение
начинается с десяти, а еще не было восьми, и вообще сегодня что-то вроде
технического дня.
- Санитарный, - догадался Владимир.
- Вот, черт! - Расстроился его спутник. - Одно слово, - гиблое место. Ничего
себе... столько тащились, - совсем огорчился он и посмотрел на товарища. -
Что делать будем? - Тот подумал, посмотрел вглубь сквозь ограждение колючей
проволоки, пожал плечами и процедил:
- Может, бросим это. Мне уже не по себе от этого вида.
- Зачем тогда тащились, - резонно возразил Фима. - А ты что предполагал?
Так они стояли, тихо переговариваясь и невольно глубоко вдыхая холодный
горький воздух осени, когда бесшумно подошел человек в сильно поношенной
куртке и молча остановился. Они не сразу его заметили, но вдруг разом
повернулись и тоже молча уставились на него. Он рассматривал их, явно в
чем-то сомневаясь, и потом начал: "Фершлоссен!.."9, но тут же споткнулся на
слове и замолчал. "Найн!.. Вы с Союзу?" Трудно было понять, как он
догадался, но они дружно закивали в ответ.
- Фима! - Он первым протянул руку.
- Владимир! - Товарищ последовал за ним.
- Я Вацек. Я говорю по русску... это закрыто сегодня. Я слу`жу здесь. - Он
сделал ударение на первом слоге, и сразу говор его приобрел неотразимую
привлекательность. - Сегодня не можно. - Добавил он для убедительности и
замолчал совсем, собираясь двинуться дальше. Видимо он совершал внешний
утренний обход территории, положенный по инструкции служителю.
Тогда оба посетителя мгновенно сообразили, что он единственное их спасение,
и разом заговорили. Они рассказали ему, что приехали из Москвы и специально
намеревались посетить этот страшный мемориал, потому что у них есть на то
свои причины, и если им это не удастся сегодня, то вряд ли когда-нибудь еще
в жизни выпадет такой шанс - за границу вырваться непросто, и денег это
стоит уйму, а главное, такой осадок останется в душе, что они не побывали
тут... потом жить невозможно будет. Вацек слушал их молча и не поднимал
глаз. Он лишь несколько раз передернул плечами от сырости, но куртку так и
не запахнул и ворот не застегнул, наоборот, он одной рукой как бы оттянул
одежду в сторону у горла и крутанул шеей, словно ослабляя петлю.
В этот момент Володя сделал, очевидно, единственно правильное - он достал из
внутреннего кармана бутылку столичной, повернул ее кремлевскими башнями
навстречу Вацеку, аккуратно потянул за серебряный язычок, оглянулся и
освободил горлышко, потом из бокового кармана достал складной стаканчик,
ловко расправил его, потянув вверх самое широкое кольцо, затем наполнил на
три четверти и молча протянул Вацеку. Тот так же молча принял его на
протянутую ладонь, посмотрел поочередно на двух знакомцев и выпил. Он стоял
с протянутой в их сторону рукой с зажатым в пальцах стаканчиком и ждал.
Следом за ним посетители проделали молча ту же процедуру, после чего
Владимир опять же неспеша, аккуратно нахлобучил беленький берет из фольги на
место, на горлышко, опустил бутылку обратно в карман, и все в полном
молчании уставились друг на друга.
Наконец, Вацек повернулся к ним спиной, поманил полным взмахом руки и тихо
произнес: "Идь!"