"Михаил Садовский. Фитиль для керосинки" - читать интересную книгу автора

телом внутри толстой телогрейки, совмещаясь со сползающей вниз блузкой, и
даже вытянула шею. Звук пропал...
"И на фронт не взяли... умереть от пули проще, чем тут... с тоски и
голода... а когда он расстегивал ее, сердце останавливалось, а потом так
начинало стучать, и вся она так напрягалась. Пуговички были тугие, никак не
поддавались... он так сладко злился и нервничал - она вдруг неожиданно для
себя улыбнулась... как может она думать об этом! - Одернула она себя. Но уже
не могла остановиться. -... и так дернул от нетерпения ворот один раз, что
две перламутровых пуговки сразу отлетели, и одна сломалась пополам по
дырочкам...
Теперь ясно было, что идет машина.
Водитель оказался пожилым и мрачным, в ушанке и такой же телогрейке, как у
нее. Он остановился, молча распахнул дверцу, подождал пока она вскарабкается
на подножку, потом усядется на сиденье, потом, буквально улегшись ей на
колени, еле дотянулся до ручки двери, еще раз хлопнул ею, чтобы закрыть
плотно, и тронул, ничего не спросив и даже не посмотрев на нее. Так, молча,
они и ехали, пока не застряли в огромной луже. Не говоря ни слова, он вылез
из кабинки прямо в воду, которая плеснула ему разом за голенища сапог,
приподнял сидение, вытянул из-под него топор и отправился в чащу. Два раза
он возвращался с огромными кучами веток, которые волок за собой, уложенными
на стволе молоденькой елочки. Когда он подготовил колеи, подошел к кабине, в
которой она сидела, не двигаясь, и скомандовал:
- Садись на мое место.
- Я? - Удивилась она. - Я не умею.
- Темнеет. - Односложно ответил он и вытянул из-под сидения рукоятку. Она
повиновалась, неожиданно для себя положила руки на руль и повернулась к
нему. Он вздохнул, опять влез в лужу, подошел вплотную к распахнутой дверце,
взял ее за ногу выше голенища сапога и по ниже колена, почувствовал, как она
вздрогнула, и, переставляя ее ногу с пола на педаль, произнес: - Не бойсь.
Лапать не буду. Мне это ни к чему... выжмешь и держи, пока заводить буду...
Мотор загудел с первого раза. Водитель влез в кабинку, и вода с его ног
залила весь пол и потянулась струйкой ей под ноги, потому что машина была
наклонена на правый бок. Они благополучно выбрались из ловушки и медленно,
осклизая колесами, двинулись вперед, стараясь не сваливаться снова в колею.
В поселке, куда они притащились затемно и остановились возле какого-то не то
склада, не то старого учреждения, машина остановилась, и она осталась одна -
ее попутчик ушел, как обычно, не сказав ни слова. Через полчаса он вернулся
с какой-то теткой совершенно квадратного необъятного размера, она долго
гремела ключами, открывая замки, потом сняла щеколду наискось
перегораживавшую дверь, сильно, помогая всем телом, дернула ее, взяла что-то
из протянутой водителем руки и, не оборачиваясь, пошла в темноту.
Тогда водитель подошел к кабинке, открыл дверцу, и видя, что попутчица его
совершенно замерла и смотрит бессмысленными по рыбьи застывшими глазами,
тронул ее за плечо. Она встрепенулась, спустилась на землю и поплелась за
ним. Сердце у нее колотилось, и только это и дурацкая фраза, звучавшая
внутри, - "Все будет хорошо!"- доказывали ей самой, что она не умерла.
Водитель зажег коптилку, отчего огромная, пустая комната сначала
раздвинулась, а потом стала меньше и страшней.
- Ложись,. - односложно скомандовал он, кивнув на нечто напоминающее
кровать, и двинулся обратно на улицу. Когда он вернулся, она так и стояла,