"Екатерина Садур. Неприрученные звери " - читать интересную книгу автора

по литературе. Мы сидели вдвоем на кафедре. Он слушал меня, и что-то писал в
ведомость. Я очень спокойно отвечала, но одновременно внутри меня что-то
ныло, какой-то простенький, неотвязный мотивчик. "Я только узнаю, что он
скажет", - подумала я, и тут же спросила: "Вы любите литературу?" - "Да", -
легко ответил он, бегло посмотрел на меня, а продолжил заполнять ведомость.
"Почему вы ее любите?" - спросила я. Он слегка удивился: "Потому что она
стала частью моей жизни..." И тогда я вспомнила: "Сэй Се-Нагон написала, что
самое сильное наслаждение ей доставляли литература и чувственная любовь... А
как было у вас?" Он бросил писать. Я смотрела на него, он на меня - очень
спокойно, ясно... В нем не было ни злобы, ни раздражения, он даже не очень
удивился... "Сейчас Страстная неделя, - просто ответил он, - и нужно стоять
в церкви, не дыша, а не заставлять меня испытывать чувства, которые я
испытывать не хочу.."
Мгновенно все изменилось вокруг меня. Я вышла на улицу и подумала:
"Надо же, есть еще люди. которые помнят о том, что сейчас Страстная
неделя... Так было когда-то и со мной, но очень давно, еще до рождения... Я
шла в полной пустоте. Музыка, мыли, - все смолкло. Мир стал ясным. Прямо
какое-то наваждение ясности... Я прошла мимо церкви. На ступенях стояли два
священника старый и молодой. Зачем-то я услышала их разговор. "Не могу
смотреть на женщин, - признавался молодой старому. - Особенно, когда они
стоят против света в дверном проеме, в тонких платьях..." Я засмеялась, и
обернулась на них. Старый смотрел на меня в упор, молодой опустил глаза.
Наваждение рассеялось, все стало как прежде. Мир привычно исказился. Два
человека на ступенях церкви не помнили о Страстной неделе.
Так вот, я продумала желание, которое обещал исполнить мальчишка. Я
продумала его с точностью до мелочей. Мне просто хотелось когда-то посреди
лета оказаться вдвоем с этим человеком и сказать: "Помыслы о вас изнурили
меня. Они меня не отпускают. Но мне ничего не нужно, я только хотела
спросить- у вас так же? Да? Вы тоже думаете обо мне?" Почему-то я решила,
что все это будет в Ялте, и что в Ялту я поеду через Феодосию. Очень давно,
в детстве, мы с отцом были в Феодосии, и мне хотелось, чтобы все было как
раньше. Я представляла, что искупаюсь в ночном море, влезу в вокзальное окно
со стороны пляжа и буду сидеть всю ночь, поджидая утреннего автобуса... Все
шло, как по маслу, мальчишка не обманул меня. Желание сбывалось до
мельчайших деталей... От счастья у меня кружилась голова, я просто не верила
себе. Вдруг это какой-то обман? Уже, здесь, в Феодосии между морем и
автовокзалом, я бросила монетку - ехать в Ялту или нет. Потом, среди ночи, я
влезла в окно вокзала, и вы, бедолаги, зачем-то все набились сюда. А потом
пришел мальчишка-колдун, и двери захлопнулись...
МАЛЬЧИК Я ничего не делал! Ничего! Я просто играл, и мне хотелось
напугать тебя... Я и не знал, что все так получится...
ПИСАТЕЛЬ (устало) Не трогай ребенка, ладно? Он ни в чем не виноват. Или
почти ни в чем. Это была игра, а он заигрался... А ты как думаешь, Ники?
НИКИ (смеется) Я согласен...
ПИСАТЕЛЬ А ты, Вера, просто взбалмошная, избалованная сучка... Ты как
твой отец - носорог исполняешь свои желания любой ценой...Я не вижу в твоих
словах ничего такого, из-за чего тебя следовало держать здесь. Может быть,
нас просто заперли попугать, а потом - отпустят? А ты, как думаешь, Ники?
НИКИ Я согласен...
ПИСАТЕЛЬ Кстати, который час?