"Герман Садулаев. Хранители (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

- Не знаю...

- Наверное, все равно бы пошли.

- Наверное...

Мовлади подправил ремни тяжелого рюкзака и зашагал быстрее. Он шел и
думал, что бывает такой момент в жизни, когда ты что-то решаешь, а потом уже
ничего не можешь изменить. Сворачиваешь на тропу, а дальше - только вперед,
что бы там тебя ни ждало. Ты просто не можешь ничего изменить. Все
подталкивает тебя к тому, чтобы ты шел вперед по этой тропе.

И где был этот поворот у них двоих? За валуном?

В том-то и дело, что непонятно, где был тот поворот: сейчас у валуна,
или утром у водокачки, или месяц назад у Мансура... А может, в прошлом году,
когда Адлан в первый раз приехал в школу на машине, а Фатима вылезла с
заднего сиденья. Они прошли тогда мимо Лёмы и Мовлади, и Адлан, не подавая
руки, небрежно бросил им "привет"... Может, тогда они оба решили, что должны
стать настоящими мужчинами, а не презренным бессловесным скотом?..

- Слушай, Лёма, я вот что подумал сейчас, - неуверенно протянул
Мовлади. - Может быть так, что когда ты принимаешь решение, ты еще не
знаешь, какую дорогу выбрал?

Мальчики прошли еще несколько минут молча по тропе, едва заметной под
опавшей листвой.

- Но у нас вроде все хорошо? - спустя какое-то время не совсем впопад
отозвался Лёма.

- Все хорошо, - кивнул Мовлади. - Мы просто передадим книги и
познакомимся с товарищами по вере.

И тропа привела на поляну, о которой говорил Мансур. Плоскую
вытоптанную площадку обрамляли колючие кусты шиповника, посередине была
вмятина, - скорее всего, воронка от взорвавшейся мины. Рядом с воронкой
лежало поваленное дерево. Издевательством природы оно было оставлено в живых
и продолжало существовать в горизонтальном положении. Часть корней,
вырванных взрывом и засохших, болтались в воздухе, но некоторые продолжали
цепляться за землю. А из ствола поднимались тонкие хилые ветки, -
поднимались перпендикулярно стволу, вверх. Летом они были бледно-зелеными,
сейчас пожухли.

Мальчики остановились и смотрели на дерево. Они ничего не сказали, но
подумали о том, что дерево должно жить стоя и умирать, когда упадет. Мрачно
и зловеще выглядит почерневшее, высохшее дерево, которое продолжает стоять и
тянет к небу ломкие кости своих омертвелых ветвей. Но дерево, которое
зеленеет поверженным, выглядит нелепо, отвратительно.