"Николай Федорович Садкович, Евгений Львович Львов. Георгий Скорина (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

расхаживали воины в шлемах и кольчугах, вооруженные алебардами.
Заглянул в старинный костел святой Марии, где в сумраке строгих
готических сводов теплились высокие свечи и плыли тихие аккорды
органа. Побывал и в узких переулках, где еле было видно небо и стояло
зловоние от нечистот.
Наступил вечер. Улицы быстро опустели. В ту пору с наступлением
темноты ходить по городу было небезопасно, и люди предпочитали сидеть
по домам за надежными запорами. Георгий повернул к дому, с трудом
отыскивая дорогу. Усталость и голод одолели его. За весь день он съел
только купленный у мальчика-разносчика дешевый пирог, начиненный
требухой, и выпил ковш доброй краковской браги.
Он жил в корчме на окраине города. Сразу за корчмой простирались
городские луга, куда жители выгоняли пастись коров, коз и овец, а за
лугами высилась поросшая кудрявой зеленью гора Святой Брониславы.
Корчма стояла на отшибе, и сюда с наступлением темноты сходились без
всякого риска попасть на глаза воеводского дозора разные посетители. В
большой комнате, вокруг пылающего очага, на котором, шипя, жарилось
мясо, возле бочонков с пивом и медом собирались бродячие торговцы,
вербовщики солдат и комедианты из заезжего балагана.
За прилавком стоял корчмарь, одноглазый седой еврей в потертом
лапсердаке. Тщедушный подросток лет пятнадцати примостился рядом с
отцом и, уткнув нос в толстую книгу, невозмутимо читал. Перед
корчмарем стоял Николай Кривуш. Его жирное лицо светилось истинным
довольством. Корчмарь внимательно разглядывал взятую у Кривуша золотую
монету, то пробуя ее на зуб, то поднося почти вплотную к единственному
глазу.
- Что ж, Берка, - торопил его Кривуш, - неужели слово шляхтича
тебе не внушает доверия и ты пробуешь его на зуб?
- Слово словом... - проворчал корчмарь. - Много я слышал разных
слов, но разве может бедный еврей обменять их на хлеб и мясо? Или,
может, пан думает, что из слов я шью одежду для моих детей?
- Стало быть, ты считаешь, что золото надежнее слова? - спросил
Кривуш. - Пожалуй, ты прав, недоверчивый. Ибо народная поговорка
гласит: молчание - золото. Однако, с другой стороны, святой Иоанн за
многоречивость был прозван Златоустом, а наши стряпчие и
отцы-проповедники успешно продают простакам каждое слово на вес
золота. Я же охотно отдаю это золото за твое слово, приказывающее
стряпухе нарезать телятину и откупорить жбан вина. Или ты все еще
считаешь меня способным чеканить фальшивые монеты?
- Если однажды пан утверждал, что сам видел, как верблюд пролез
через игольное ушко, - ответил еврей, - то почему же он не может
сделать монету? Ученый человек все может...
- И здесь ты прав, сын Минотавра и жабы. Действительно, алхимики
при помощи философского камня делают золото даже из пива. Но я
предпочитаю превращать золото именно в пиво...
- Кажется, монета настоящая, - наконец убедился корчмарь. -
Интересно, откуда пан достал ее?
- Много есть на свете интересного, Берка, - поучительно сказал
Кривуш, - но не все дано знать людям. Итак, готовь ужин, но помни: я и
мои друзья умеем отличить добрый мед от прокисшей браги даже в том