"Николай Федорович Садкович, Евгений Львович Львов. Георгий Скорина (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

виленские магнаты устремляли взоры на запад, заискивая перед Веной и
Римом и даже перед захиревшим Тевтонским орденом. Свой народ они
презирали. Читаем пожелтевшие листы, письма воевод того времени,
жалобы и доносы державцев и через каждую строчку встречаем слова:
"быдло", "черная кость", "хлопство поганое".
О чем эти письма и жалобы? О "разбойных ватагах" беглых крестьян,
о бунтах и непослушании.
"Смотри, - говорил кто-либо из нас, радуясь найденному яркому
эпизоду, - кажется, этому воеводе крепко попало от "поганых хлопов".
Перед нами вставали картины горящих поместий, осады замков или
разгона сборщиков подати.
Народ сопротивлялся как мог. Борьба против католического насилия
сливалась с борьбой против польско-литовской шляхты, воевод и русских
бояр.
Сельские да и городские жители плохо разбирались в религиозных
догматах. Но католичество в народном представлении связывалось прежде
всего с наступлением на Русь враждебных сил Запада.
Разве не благословлял римский первосвященник знамена немецких
"псов-рыцарей"? Разве не помогали католические епископы, монахи и
ксендзы порабощать славян и литовцев?
Народ сопротивлялся. Борьба велась упорная, отчаянная и все же не
могла привести к победе.
Человеку, вооруженному знаниями, современной наукой, владеющему
марксистским методом анализа исторических событии, нетрудно понять,
почему стихийные, разрозненные восстания крестьян были обречены на
поражение. А что же города? Городские жители были более просвещенны,
теснее связаны между собой. Неужели они стояли в стороне от борьбы?
Нет, они боролись по-своему. Прикрываясь церковными делами, горожане
объединялись в "братства", собирая вокруг церквей посполитый люд. Ведя
торговые дела с Москвой, с людьми, близкими по языку и вере, купцы и
ремесленники с надеждой взирали на восток...
Там росло и крепло молодое Московское государство. Пленительной
красотой сиял новый город, украшенный руками искусных мастеров. Далеко
разнеслась его слава, и уже прозвучало гордое пророчество:
"Быть Москве третьим Римом, а четвертому не быть!"
Так говорили русские. А что думали о Москве в Кракове, Вильне и
Кенигсберге?
Перед нами письма, посольские донесения. Вот что писал командор
Кенигсберга магистру Тевтонского ордена Вальтеру фон Плеттенбергу о
великом князе московском Иване Третьем:
"Старый государь со внуком своим управляет один всеми землями, а
сыновей не допускает до правления, не дает им уделов. Это для магистра
ливонского и ордена очень вредно: они не могут устоять против такой
силы, сосредоточенной в одних руках".
Австрийский посол говорил князю Ивану:
"Поляки очень боятся, что вся русская земля, которая теперь под
королем польским, отступится от него и тебе подчинится".
Опасения были не напрасны. Нет-нет да и вспыхнет ссора между
каким-либо живущим у границы боярином и воеводой. Покинет боярин
литовскую службу, отъедет в Москву и бьет челом московскому государю.