"Микола (Николай Федорович) Садкович. Повесть о ясном Стахоре " - читать интересную книгу автора

в спальне, но и по всем комнатам двух этажей. И это не помогло. Пани
металась на кружевных простынях, до крови кусала тонкие губы, царапала
ногтями лицо...
Тогда, по совету старой няньки, с Ядвиги сняли запястья, ожерелья и
кольца. Достали шкатулку с ее драгоценностями и разложили золото и самоцветы
на всех порогах и подоконниках, развязали все узлы на одежде, на занавесках.
Все, бывшие в спальне, прошли через дверь, пятясь спиной. Снова вошли и
снова попятились, трижды шагая через драгоценности, как бы не замечая их.
К утру это как будто принесло облегчение.
Пан Владислав и ксендз Эдуард подошли к украшенной лентами иконе
Остробрамской божьей матери. Перед иконой на серебряной цепочке висела
неугасимая лампада. На аналое с молитвенной ступенькой лежали канон,
страстная свеча и венок полузасохших цветов, освященных в праздник тела
Христова. Омочив пальцы в святой кропильнице и тронув ими глаза и грудь,
ксендз только собрался читать молитву, как пани Ядвига вскрикнула и
откинулась на подушки. Бледный, покрытый потом от страха и усталости,
немецкий лекарь дрожащими руками принял нечто, испустившее слабый, похожий
на писк ущемленного котенка, крик. Пани Ядвига родила дочь.
- Ave, Maria gratia plena, et benedictus fructus ventris...* - громко
пропел ксендз. Слезы избавления потекли по мраморно-бледному лицу пани
Ядвиги, падая на тонкие кружева, прикрывавшие так и не набухшую материнской
благодатью плоскую грудь.
______________
* Радуйся, Мария благодатная, и благословен плод чрева... (лат.)

Пан Владислав вышел на крыльцо, чтобы объявить всем о своем счастье.
Но счастье было неполным. Он ждал сына... Однако никому не ведом
промысел божий, и пан Владислав умел скрывать свои чувства. У крыльца
толпились дворовые люди и крестьяне, нарочно согнанные в замок.
- Люди, - громко объявил пан Владислав, - пусть сегодня никто не
печалится! Пусть всем будет праздник! Милостивый бог подарил нам дочь, а вам
ясновельможную панночку. Виват!
Он вынул горсть мелких монет и швырнул их поклонившимся слугам. Монеты
звонко раскатились по каменным плитам двора. Одна откатилась к ногам Марии.
Все слуги и крестьяне бросились поднимать деньги, только Мария не двинулась,
глядя то на улыбающегося пана, то на маленькую блестевшую в луче раннего
солнца монету у ее ног.
Пан Владислав заметил Марию и нахмурился.
- А ты что, крулева свинска, не хочешь моего подарунка? - спросил он,
делая шаг с крыльца. - Альбо то замало тебе?
Мария вздрогнула и, тяжело опустившись на колени, взяла монету, не
сводя с пана больших испуганных глаз. Ей трудно было подняться с колен.
Одной рукой зажав в кулак монету, она оперлась о камни, другой охватила свой
живот и тихо застонала.
- О свенты Иезус! - вдруг повеселел пан Владислав. - Може, ты до нас
щениться пришла? Ха-ха. То розумно. Бог милосерд - дарит нам благородную
панночку и в тот же час дает хлопа ей... так, так, то ест розумно! Ты чья,
кабета?
- Саввина, ваша мость, что на выселках... - с трудом ответила Мария.
- Так, так, то ест розумно, - повторил довольный своей шуткой пан