"Микола (Николай Федорович) Садкович. Человек в тумане " - читать интересную книгу автора

Рыжий детина в белом клеенчатом фартуке, насвистывая в такт песне,
снимал с фургона широкогорлые бутылки и по две или три ставил у двери.
Тяжелая откормленная лошадь, с коротко подрезанным хвостом, не дожидаясь
приказа, переходила к следующему крыльцу.
Поправляя старый рисунок, Сергей начал набрасывать фургон молочника,
плывущий, как корабль в тумане. Прищурившись, он вглядывался в детали
переулка. К нему доносились редкие звуки открываемых дверей, вслед за
которыми слышались еще хриплые голоса недавно проснувшихся женщин.
- Гуд монинг...
- Гуд монинг, миссис Харис, найс ведер, изнт ит?
- Вери найс...*
______________
* - Доброе утро...
- Доброе утро, госпожа Харис, хорошая погода, не правда ли?
- Очень хорошая... (англ.)

Сергей улыбнулся. Только лондонцы могли назвать такую погоду приятной.
Впрочем, он уже и сам привык к тяжелому, сырому воздуху Англии. Сергей
посмотрел на крыши домов и, отложив карандаш, открыл коробку с акварельными
красками. Кажется, сегодня погода действительно стала налаживаться. Круглые,
густо торчащие над крышами каминные трубы слабо порозовели. Серая кисея неба
таяла под лучами солнца, пробивающегося сквозь туман. Нарастал шум
автомобильных моторов. Лондон начинал новый день.
- ...и до вечера можно успеть сделать много добрых дел...
"А в Москве день уже начался, - подумал Сергей, быстро кладя тонкие
мазки на бумагу, - всего три часа разницы, но как далеко..."
Три часа, в пересчете по Гринвичу, немногим больше надобно и новому
самолету, чтобы долететь отсюда до Москвы... Что же далеко? Детство? Дом?
Родина?
Последнее время Сергей Бондарь все чаще и чаще думал о доме. Не то
чтобы Англия перестала интересовать его или служебные дела в торговой миссии
слишком отягощали. Напротив, все шло хорошо, но чувство какой-то неясной
потери, даже обиды, не покидало Сергея. Ему казалось, что, оторвавшись от
Родины, от друзей более чем на три года, он потерял драгоценное время,
которое надо как можно скорее вернуть. Вместе с тем он ловил себя на мысли,
что постепенно привыкает к чужому образу жизни. Глядя в зеркало, Сергей с
отвращением находил в себе черты степенного бизнесмена. А главное -
появившееся равнодушие. Равнодушие, порожденное привычкой к окружающему и
сознанием бессилия человека, обязанного подчиняться чужим законам.
Как мог он, коммунист, помешать несправедливости? Как мог, например,
изменить судьбу хотя бы этих уличных певцов?
Внизу, на мостовой, старик, присев на корточки, собирал брошенные из
окон монеты. Видно, собрал уже весь гонорар, потому что молодой певец помог
старику подняться и медленно повел его к скамейке на угол сквера. "Нет, нет,
пора домой... только домой!"
Бросив кисть, Сергей заторопился, на ходу надевая пиджак и отхлебывая
теплый, еще с вечера оставленный в термосе чай. Словно сейчас, немедленно,
он помчится на аэродром, сядет в самолет и через три часа... всего через три
часа с минутами...
На аэродром ему действительно надо спешить, но лишь за тем, чтобы