"Микола (Николай Федорович) Садкович. Мадам Любовь " - читать интересную книгу автора

- Бренди... Коньяк, плиз... Э литтл...
- Не могу... я за рулем... Ферботэн, автоинспектор, понятно? - Шофер
смешно потянул носом. - О-го-о... Ферштейн?
Франсуа подошел к машине и, подмигнув: дескать, смотрите, как я уже
обхожусь без переводчика, сказал по-русски:
- Карош ли кольхоц?
Быстроглазая, смешливая девица развела руками:
- Лучше не бывает!
Девчата стали наперебой угощать француза яблоками. Он не мог удержать
их и ронял на асфальт. Пытался поймать и терял другие.
- Берет, давайте берет! - предложила девушка, протянув руку к голове
француза. Востроглазая толкнула подругу в бок.
- Ты что, может, он лысый.
Девушки засмеялись. Смеялся и Франсуа. Ему сделалось хорошо и весело.
- Эй, Иван, - кричала востроглазая, - может, еще подсыпать?
- Хватит, - отозвался шофер и метнул пустое решето в кузов. Старик
поймал его на лету, чуть не свалившись за борт.
- Кто притомился, - предложил шофер, - прошу, подвезем. Аутомобил...
Биттэ.
- Но, - ответил седоусый полковник, - ви маст... ми должен пешком...
- Тогда другое дело! - понимающе кивнул Иван. - Раз не положено, то
ауфвидерзейн! - Он козырнул и щелкнул каблуками.
- Гуд бай! Мерси! Тэнк ю! Спасибо!
- Кило четыре, не меньше, - прошипел старик, когда Иван садился в
кабину. - Какой политик нашелся на чужом горбу...
- Утри слезы, - тоже шепотом ответил Иван, - считай - за проезд с тебя
взял.
Машина фыркнула. Девчата, пожелав французу счастливого пути, не
сговариваясь, запели "Бывайте здоровы...", ставшую популярной не только в
Белоруссии прощальную песню. Старик сидел молча, прижимая пустое решето к
аккуратной поддевке.
Скоро трехтонка скрылась за поворотом, оставив на дороге запах осеннего
яблока... Да, вот так, осенью в Белоруссии везде пахнет яблоками. И на
дороге, и на базаре. Но сегодня базар опустел. Все, как мы знаем, поспешили
на главную улицу.


II

В конце улицы показалась ватага мальчишек. Что кричали юные гонцы,
понять было трудно. Толпа заколыхалась, загудела, напирая на стоящих у края.
И тут я увидел тех, ради кого приехал сюда.
Две женщины пробивались сквозь толпу. Первая, средних лет брюнетка, то
есть это только в Белоруссии таких называют брюнетками, а вообще лучше
сказать - темноволосая, с большими, радостно открытыми глазами, шла, как
зачарованная, прижав к груди сумку, из которой торчали перья зеленого лука.
Чем дальше от площади, где готовилась официальная встреча, тем беспорядочней
толпился народ. Идти становилось все труднее. Вслед за первой спешила
русоволосая женщина.
- Варя, подожди... Ну, постой, Варенька! - просила она.