"Александр Сабуров. У друзей одни дороги " - читать интересную книгу автора

получим хороший ориентир.
Рева вплотную придвинулся ко мне:
- М-да-а, ориентир... Нет, Александр, це не ричка... Просто болото.
Бачишь, як парит?..
Ничего не ответив, я стал усиленно водить по сторонам зажженным
фонариком. Луч света всюду упирался в глухую стену осенней ночи. Внезапно
тишина дрогнула. Послышалось негромкое, но протяжное ржание.
Я немедленно потушил фонарик.
Рева крикнул в темноту:
- Хлопцы, як тут перейти к вам?..
Вместо ответа до нас донесся странный шорох.
- Слышишь? - шепотом спросил я Реву, который готов был броситься
вперед. - Подожди!
Лесной костер и тревожные ночные шорохи не были для партизан,
находившихся в фашистском тылу, чем-либо необычным. Но на этот раз мне
почему-то показалось, что нас хотят затянуть в ловушку.
Что-то похожее почувствовал, наверное, и Павел. Он вдруг сказал:
- Может, действительно у костра греются фашистские прихвостни. Еще
славу на нас с тобой заработают...
Я невольно подумал про себя: как обломала партизанская жизнь
нетерпеливый нрав Ревы. Год назад, когда мы вшестером выбирались из
окружения под Киевом, нам по пути попался домик лесника. После голодных
скитаний по лесу, после ночевок под дождем на полях этот домик показался
сказочным подарком. Пока мы совещались, как лучше к нему подойти, Рева
решительно зашагал напрямик. "В такой глухомани оккупантам незачем быть", -
бросил он на ходу... Хорошо, что у тех, кто засел в доме, сдали нервы: по
нас сразу открыли беспорядочную стрельбу. А подпусти они нас ближе! Да, [7]
год не прошел даром. Наша шестерка выросла в партизанское соединение, Рева
стал командиром отряда, Рева стал послушным.
- Надо подозвать ординарцев, - сказал я Павлу.
В тот же миг за болотом раздался отдаленный винтовочный выстрел. За ним
другой... третий... Их заглушила пулеметная очередь... По компасу засек
направление. Нет, отряды нашего соединения находятся в противоположной
стороне.
Вскоре пулемет умолк, прекратились и винтовочные выстрелы. Мы решили
двигаться. От костра долетели знакомые голоса.
- Це же Васька Волчков та Гриша Талахадзе! - воскликнул Рева, и, будто
подтверждая его слова и растворяя мое тревожное чувство, из-за болота
донеслось довольно громкое балагурство.
- Полицай, зачем стреляешь?
- Партизан пугаю.
- А зачем глаза назад ворочаешь?
- Партизан боюсь.
Последнее слово мы разобрали с трудом: его заглушил могучий смех
большой группы людей.
- Конечно, стрелял полицай, - уверенно сказал Рева. - Наверное, с
перепугу. - И, помолчав немного, добавил: - А может, подразнить нас,
сволота, захотел?
- Тише вы, архаровцы, - раздался невдалеке строгий голос, по которому
невозможно было не признать нашего комиссара Захара Антоновича Богатыря.