"Роберт Сабатье. Шведские спички " - читать интересную книгу автора

солнцем ступенях. Он по-портновски скрестил ноги и вытащил из кармана пять
костяных пожелтевших бабок, полученных им благодаря щедротам мясника с улицы
Рамей. Начал играть, не обращая внимания на пыль, пачкавшую ему пальцы.
Оливье был ловок в этой игре, знал, как надо подбросить косточки и как их
подхватить тыльной стороной ладони или же в горсть, помнил многочисленные
фигуры этой игры. Ему удался "пасс", но не вышло с "колодцем" и "головой
мертвеца". Наконец он бросил игру и довольствовался тем, что скрипел одной
косточкой о другую.
Самые тяжелые минуты в его теперешней жизни были связаны с разговорами
о его участи. Он превратился в какую-то вещь, которую не знали, куда
приспособить - всюду оказывалось слишком тесно, и нигде нельзя было его
приютить.
Надо было как можно быстрее организовать похороны, а это означало
изыскать деньги на погребение. В кассе галантерейной лавки обнаружили весьма
скромную сумму, а за стопками белья в шкафу тоже не оказалось упрятанных
сбережений. Потом заметили лежавшие под тяжелым магнитом счета, написанные
неуклюжим детским почерком и готовые к отправке. Мадам Хак и кузина Элоди,
получив нужные справки в похоронном бюро Робло, поручили одной портнихе,
приятельнице покойной Виржини, обойти должников. Альбертина, покраснев,
разъяснила, что она несколько стеснена сейчас в средствах и не может сразу
вернуть долг за шерсть.
К несчастью, женщина, взявшая на себя это поручение, столкнулась со
строптивыми должниками. Тогда возникла мысль послать Оливье. Его грустная
мордочка, положение сиротки может разжалобить. Идея была отвратительной, но
это никому не пришло в голову. И вот Оливье с пачкой квитанций в руке и
старой дамской сумкой под мышкой отправился выполнять свою миссию. Только
портной, живший напротив (на дощечке из искусственного мрамора под его
фамилией слово "портной" было выгравировано по-английски позолоченными
буквами), невозмутимо заплатил долг, попросив ребенка указать, что "получено
сполна", и расписаться на красной марке.
Робкий, стыдящийся своей роли мальчик продолжал выполнять возложенную
на него миссию, иногда останавливаясь в коридоре, чтоб утереть рукавом
слезу. Он обошел столько улиц, разыскивая нужные номера домов, подымался по
стольким лестницам, колеблясь перед тем, как позвонить или постучать,
неуклюже, скороговоркой бормотал те фразы, что ему заранее подготовили. Но и
Оливье не удалось многого добиться. Ему отвечали, что отошлют, мол, попозже,
либо что в квитанцию вкралась ошибка, либо что сейчас для них неудобное
время - они сами ожидают денег... Или же заставляли рассказывать о смерти
матери, жалели его, спрашивали, у кого он будет жить. Оливье не мог больше
выдержать - он еле стоял на ногах, глаза его горели, лоб пылал, а он
понурясь должен был разъяснять сдавленным голосом: "Это чтоб заплатить за
похороны"... Мальчик пытался извиняться, но не находил нужных слов.
Вернувшись домой, он показал - денег мало, и ему почудился упрек в
глазах ожидавших его людей. Оливье пытался вспомнить, рассматривая
квитанции, что же ему говорили должники, но запутался и под конец только
повторял: "Я не виноват, я не виноват".
После всех этих событий прошла лишь одна неделя. Солнце жгло все так же
беспощадно. И вот Оливье сидел здесь на камне, и перед ним лежали его
костяные бабки.
Улица постепенно оживлялась. Рабочие с предприятия Дардара шли в кафе