"Рустем Сабиров. Два рассказа: И зеленый попугай, Снегопад" - читать интересную книгу автора

уже уныло возвышалась ополовиненная бутылка темно-лиловой бурды.
- Наконец-то вы проснулись, - высоким, насморочным голосом произнесла
Гелена и неприязненно оглядела Саранцева с ног до головы, - а то это
как-то даже странно, - все веселятся, а вы спите. Это даже как-то
неприлично.
- Я это так понимаю, что он нас тут всех не уважает, - мрачно сказал
Афанасий. - Вот если б мы тут все были ведущие конструктора, так он бы
тогда всех уважал.
- Отвяжись, - сказал Гоша, - Паша наш человек.
- Ой, мальчики! - сказала вдруг Тамара, страдальчески приложив пальцы к
вискам, - У меня ведь горе. У меня Федя пропал. - Какой еще такой Федя? -
насторожился Гоша.
- Да попугай, - махнула рукой Тамара. - Помнишь, Паша, Федю? Вылетел из
клетки в форточку. Я прямо вчера весь вечер плакала. Так жалко, прямо.
Попугая Саранцев помнил. Это было презабавное крохотное создание,
похожее на перекрашенного цыпленка, несмотря на все старания не желавшее
говорить по-человечьи и громко выщелкивающее свои исконные попугайские
слова.
- Жаль, - искренне сказа Саранцев. - Вот его действительно жаль.
- А пускай в Африку летит, предложил Гоша. - Помните: А-а! И зеленый
попугай!
Том, помянуть бы надо Федьку. Как у нас там энергоресурсы?
- У меня только один талон, Гоша, жалобно ответила Тамара, - я на него
хотела кофе растворимого купить. Мне продавщица знакомая обещала.
- Кофе? - Лицо Гоши оскорбленно вытянулось. Да ты что, какое такое
кофе! Кофе пусть Паша пьет в своей квартире. Не травмируй меня, Том, выдай
талончик. Мы сейчас с Пашкой сгоняем до магазина и продолжим
содержательный вечер.
Тамара притворно вздохнула и вышла из комнаты.
- Жалко попугая, - вновь сказал Саранцев. - Хоть не говорящий, а
смотреть на него весело было. Попугаи вообще похожи на людей. И взгляд у
них другой, не птичий.
- Ну вот заладил - жалко-жалко! - напыжился Гоша. - Если хочешь знать,
это я его в форточку выкинул. Это между нами. Пусть летает на свежем
воздухе.
- Как это?! - ахнул Саранцев.
- Да так как-то. Я вообще, Паша, не люблю животный мир. Шумит, воняет,
жрать просит. Скажешь, нет?
- Нет, - твердо ответил ему Саранцев, поднялся и со злостью прибавил. -
Тебя ж вон никто в форточку не выбросил. А ты и шумишь, и воняешь, и жрать
просишь.
Тут вовремя возникла Тамара с заветным талоном в руке, который
окрыленный Гоша тотчас бережно принял из ее рук.
- Вот! Это я понимаю! Обрадовано заорал он. - Айда, Паша, забыли старое!
- Ну айда, - решительно сказал Саранцев. Он понял, что это есть
прекрасная возможность выйти наконец с честью из этого дома, выкарабкаться
раз и навсегда из этой густой взвеси, чтоб после недолгих поисков найти
наконец подобающий ему мир полутемных гостиных, негромкой музыки,
сдержанных мужчин и красивых одиноких женщин...
На улице моросил дождь, асфальт был покрыт радужной слизью. Саранцев