"Людмила Николаевна Сабинина. Далекое зарево" - читать интересную книгу автора

- А ты-то, сама-то где в те поры была? В Москве, что ли?
- Институт эвакуировали, - ответила Вера Ивановна, - и мы поехали в
Сибирь. Там всю войну и пробыли.
- Тоже, чай, несладко пришлось?
- Несладко. Да еще как! И на заводе ночами работала, и картошку рыла, и
в поле... Да голод, да холод. Мама не выдержала, заболела и до победы не
дожила...
- Ой, муки горькие.
- После войны уж доучилась и замуж вышла, вот теперь и живу с семьей на
севере. Работаю... Да вы не досказали про дочку-то, Варвара Тимофеевна.
Значит, связная была...
- Да. И ведь скрытная какая, матери - ни словечка.
- Они все такие, - вздохнула Вера Ивановна, - вот и моя дочка... Что
там у нее в школе, как - ни словечка. Матери-то.
- Да. И вот, случилось так, что ушла Раечка и третий день ее дома не
было. А ушла-то на день. К Дуське, говорит, в Перемерки, пошла, платье
скроить просила Дуська-то.
- А далеко Перемерки?
- Верстах в шести. Только жду-пожду, извелась вся. Ночью не сплю, жду.
А утром приходят и говорят. Татьяна эта с Перемерок да Мишка Савин, хромой,
пастухом работал. Другие еще были, которые... Я ведь и не знала там никого.
Варвара Тимофеевна уронила руки на колени, посидела так молча,
всматриваясь в полутьму.
- Девушка там, говорят, одна. Партизанка. Немцы застрелили, так и лежит
неубранная. Не велят.
- О-ох, бедная, горе-то какое!
- Да. Мы с сестрой стали спрашивать, во что одета, да что, да как. Все,
говорят, верно. И пальто зеленое, и сапожки, и шапочка красная в сторону
откатимшись... уж третий день лежит.
Старуха замолчала. Вера Ивановна даже не пошевелилась. Обе женщины тихо
сидели в полутьме. Слышно было, как где-то мерно капала вода да голос
экскурсовода в отдаленном музейном пространстве вещал: "...русский
самодержец, который, по выражению великого поэта, Россию поднял на дыбы. Вот
художник изобразил, видите, его железную волю, силу, размах. Посмотрите вот
сюда..."
- Потом пошли мы, - монотонно досказывала старуха, - все так и есть.
Лежит, голубушка моя, а снег-то падать начал, уж и кудерочки запорошил...
- Похоронили? - прошептала Вера Ивановна.
- Уж когда немцы-то отступили, тогда. И могилка там, памятник. Ужо
пойду, наведаюсь.
- А теперь-то с кем живете?
- Одна живу. Другой раз зайду к Надьке, племяннице, убрать чего,
постирать. Дочка у нее студентка. Поспать да пожрать любит, ходит, штанинами
шевелит, а и бумажки с полу не подберет, все лень.
- Балованная молодежь растет, а я-то уж свою ругаю, ругаю. Да она у
меня хорошая, учится хорошо...
Где-то внизу длинно прозвенело.
- Звонок, - сказала старуха. - Пойти проверить все, да и запирать надо.
Вера Ивановна встала.
- Ты наведывайся, когда будешь в наших краях, хорошо мы посидели с