"Людмила Николаевна Сабинина. Родео Лиды Карякиной " - читать интересную книгу автора

воющие звуки. Поза спящей осталась незыблемой - пятки вместе, носки врозь,
руки на груди. А лицо! Достоинство, спокойствие, мудрость. Этакий розовый
Будда. Или иллюстрация к плакату: "Здоровый сон необходим для
восстановления сил организма". Что-нибудь в этом роде. Мама не вытерпела и
потихоньку выбралась с тахты...
Вечером ко мне зашел Дельфин, и мы вместе отправились к Лиде, надо
было забрать кое-какие учебники.
Открыли не сразу. Надутый и явно чем-то рассерженный Мишка сказал, что
Лидки нет дома, но что учебники для нас она отложила, они на этажерке. Мы
прошли в квартиру. За столом сидел дядька в расшитой украинской сорочке и
пил чай. Я сразу догадался, что это их отец, - он со вкусом попивал чаек,
как у себя дома.
Завидев нас, привстал.
- Леонид Павлыч, - представился он. - Заходите, молодые люди. Чайку не
хотите?
Стол был уставлен разными закусками, посередине желтела бутылка
коньяку. Я заметил, что чай пил он совсем уж не по-людски: то отхлебывал из
чашки, то тянулся к селедке или салу, закусывал. Наливал рюмочку коньяку,
опрокидывал, а потом снова брался за чай.
Мы вежливо отказались.
- Напрасно, парни, напрасно. - Он покачал головой. - Чаек очень хорош.
Ишь как заварен!.. Не чай, а прямо пожар в джунглях!
Это он здорово сказал. Я вгляделся попристальнее, и дядька мне,
пожалуй, понравился. Лицо продолговатое, ровное, в мелких рыжих веснушках.
Волосы тоже рыжие, подстрижены по-молодежному, удлиненным мыском на шее, а
надо лбом пышно зачесаны вбок. Мы с Дельфином принялись разбирать учебники.
Видно было, что Лидка кое-как собрала учебники - забирайте, мол, все, мне
не нужны больше...
- Ликвидация имущества, - заметил Леонид Павлыч. - Дело понятное.
Уговаривал, просил, умолял - не послушалась. Непокорная дочь!
Он наполнил рюмку. Напевая "непокорная дочь, непоко-ор-ная дочь...",
выбрал на тарелке кусок ветчины, зацепил.
- Ваше!
Выпил. Вздохнул глубоко, удовлетворенно.
- Вы, молодежь, неправильно о жизни понимаете. Смотрю на вас, так
сказать, изучаю. И вижу: нет и нет. Все неправильно.
- Как это - неправильно? - спросил Дельфин.
- Как? А-а, это целый разговор, - оживился Леонид Павлыч. - Вы ведь
как живете? Каждый из вас, взять хотя бы этого вот пацана, - он указал на
Мишку, - сотворил себе тюрьму. Я говорю - мысленную тюрьму. Ящик дубовый
себе построил и в этом ящике сидит. Ограничитель вечный, клапан
предохранительный... Вы кем хотите стать? - Он ткнул пальцем в сторону
Дельфина.
- Капитаном.
- Во-во! А он летчиком, - кивок на Мишку. - То-то оно и есть. Сена
клок перед мордой осла. Видите вы этот клок, и все тут. Вы - корабль,
Мишуха - самолет. А что по сторонам - вас не интересует. А жизнь, она...
Леонид Павлыч мечтательно закачал головой. Пропел:
- А жизнь-то проходит мимо-о!
- А я думал, жизнь - это любимый труд, - с усмешкой заметил Дельфин.