"Фред Сейберхэген. Восточная империя" - читать интересную книгу автора

покой, и работа редко кажется просто лямкой, которую нужно тянуть.
Приятно сознавать, что где-то вне разносторонности Фреда - и даже вне
особого метафизического средоточия, при котором происходит
тщательное затягивание всех сюжетных линий до полноценного их
выражения - там, в укромном месте, где он впервые сводит все воедино,
одно за другим, удивляясь и напряженно работая, ему доступна особая
радость увязывания жизни с образами. Частица этой радости, я уверен,
доходит и до читателя всех хороших произведений такого рода. Я
ощущаю ее во всех романах Фреда.
Если требуется дополнительное подтверждение разносторонности
Фреда Саберхагена, то вашему вниманию предлагается "Восточная
империя". В этом романе, где своеобразно сочетаются его ранний и
поздний стили, он создал замечательную смесь сказочной и научной
фантастики, активного действия и глубоких размышлений.




КНИГА ПЕРВАЯ

РАЗОРЁННЫЕ ЗЕМЛИ

I

Слушай меня, Экумен


Когда сатрап Экумена бросил старика в подземелье Замка и
попытался приступить к серьезному допросу, оказалось, что трудности
только начинаются. Проблема была не в том, как можно было подумать
при первом взгляде на старика, что узник был слишком хрупким и
немощным, грозящим помереть от первой же доброй порции боли. Вовсе
нет. Правда, как ни трудно было в это поверить, заключалась в
обратном: старик в действительности оказался слишком крепким, его
сила все еще защищала его. В течение всей долгой ночи он не только
оборонялся, но и пытался сам нанести ответный удар.
Двое магов Экумена, Элслуд и Зарф, были самыми искусными из
всех, кого сатрапу доводилось встречать западнее Черных гор, слишком
сильными, чтобы им мог противостоять какой-то одинокий узник,
особенно здесь, на их территории. И тем не менее старик не уступал им -
вероятно, из гордости и упрямства, и, несомненно, понимая, что
сопротивление может обратить против него силы столь могучие, что
неизбежное поражение принесет стремительную и относительно
безболезненную смерть.
В самые темные предутренние часы, когда человеческие силы
иссякают, а нечеловеческие достигают своего пика, напряжение
молчаливой борьбы нарастало. Экумен и его маги не могли определить,
какие именно силы Запада призвал старик, но, безусловно, силы эти
были незаурядными. Задолго до развязки Экумену почудилось, будто
воздух в подземной темнице начал громко звенеть от столкновения