"Рафаэль Сабатини. Заблудший святой (Историко-приключенческий роман) " - читать интересную книгу автора

- Пойдем, сын мой, - произнесла она голосом, к которому вернулось
прежнее бесстрастное выражение.
Как бы там ни было, я снова покорился ей и, выходя, слышал голос
Фальконе. Старик кричал:
- Мессер, мессер! Помоги мне, Господь, и помоги, Господь, тебе тоже.
Часом позже он покинул цитадель, и на каменных плитах внутреннего
дворика остались лежать десять золотых дукатов, которые он там бросил и
подобрать которые не хватило смелости ни у конюхов, ни у алчных слуг, так
боялись они проклятия, которому он предал эти деньги.


Глава третья
ПИЕТИЧЕСКОЕ РАБСТВО

[Пиетичсский - ложноблагочестивый, ханжеский.]

В тот вечер моя мать говорила со мною дольше, чем когда-либо.
Возможно, она опасалась, как бы Джино Фальконе не разбудил во мне мысли,
которым лучше было бы снова погрузиться в сон. Возможно и то, что она
почувствовала какую-то особую значительность того момента в оружейной, так
же, как она, наверное, почуяла, что я в первый раз в жизни заколебался, не
подчинившись немедленно малейшему ее слову, и приняла решение сразу же
подавить мой бунт, прежде чем он разрастется до такой степени, что она уже
не сможет с ним сладить.
Мы сидели в комнате, которая носила название малой столовой, но
которая, по существу, исполняла и все остальные функции - только для сна
были отведены особые покои.
Роскошные палаты, через которые я проходил ребенком во времена моего
отца, полные драгоценной резной мебели; высокие залы, где потолки были
расписаны фресками, а стены увешаны драгоценными гобеленами, многие из
которых были вытканы мастерами Фландрии; где полы были выложены мозаичным
паркетом, эти апартаменты много лет стояли закрытыми.
Для затворнических потребностей моей матери достаточно было алькова,
где она спала, часовни в замке, в которой она проводила многие часы, и этой
ее столовой, где мы теперь сидели. В обширные сады, находящиеся в пределах
замка, она выходила редко и никогда не бывала в нашем городке Мондольфо. Ни
одного раза, с того самого дня, как мой отец отправился в свой мятежный
поход, она не ступила на подъемный мост, охраняющий наш замок. "Скажи мне,
кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты", - гласит пословица. "Покажи мне
свое жилище, и я определю твой характер", - говорю я.
Не было другой комнаты, на которой бы до такой степени отпечатался
характер ее обитательницы, как эта личная столовая моей матери.
Это была узкая комната в форме небольшого прямоугольника с окнами,
расположенными под самым потолком, обшитым деревом и побеленным, так что
невозможно было ни заглянуть внутрь комнаты, ни выглянуть наружу - такие
окна бывают иногда в часовнях.
На белой стене напротив двери висело огромное распятие, грубо
вырезанное из дерева человеком, который либо не имел никакого понятия об
анатомии, либо - что более вероятно - не сумел передать свои знания резцу.
Грубо раскрашенная фигура была сделана примерно в половину натуральной