"Рафаэль Сабатини. Вечера с историком" - читать интересную книгу автора

Если твой отец не повинен в том, что приписывают ему, то милосердный
трибунал Святой Палаты явит его невиновность свету и возрадуется. Если же
он виновен, если он заблудился, а все мы, если не укреплены Божьей
милостью, можем заблудиться, то ему дадут возможность искупления грехов,
так что он может быть уверен в своем спасении.
Она задрожала, услышав это. Она знала, какую милость проявляют
инквизиторы. Милость настолько одухотворенную, что она не принимает во
внимание преходящие страдания, испытываемые при ее утверждении.
- Мой отец не повинен в каком-либо прегрешении против веры, - сказала
она.
- Ты так уверена? - прервав ее, прокаркал резким голосом Оеда. -
Хорошенько подумай. И помни, что твой долг христианки превыше долга дочери.
Она чуть было прямо не потребовала назвать имя обвинителя своего отца,
что, собственно, и было истинной целью ее визита, но успела сдержать свой
порыв, понимая, что в этом деле необходима хитрость. Прямой вопрос мог
вообще закрыть возможность что-то узнать. Тогда она искусно выбрала
направление атаки.
- Я уверена, - заявила она, - что он более пылкий и благочестивый
христианин, хотя он и новообращенный, чем его обвинитель.
Выражение задумчивости исчезло из глаз Торквемады. Они стали
пронзительней, как глаза инквизитора, как глаза ищейки, устремленные на
след. Однако он покачал головой.
Оеда заспорил.
- В это я не могу поверить, - сказал он. - Донос был сделан из
настолько чистых побуждений, что доносивший, не колеблясь, сознался в
собственном грехе, вследствие которого он узнал о предательстве дона Диего
и его сообщников.
Она чуть было не вскрикнула от боли, услышав ответ на свой
невысказанный вопрос. Но сдержала себя и, чтобы не оставалось ни малейшего
сомнения, храбро продолжала бить в одну точку.
- Он сознался? - воскликнула она, сделав вид, что поражена услышанным.
Монах важно кивнул.
- Дон Родриго сознался, - настаивала она, как бы не веря.
Монах кивнул еще раз и внезапно спохватился.
- Дон Родриго? - переспросил он. - Кто сказал - дон Родриго?
Но было уже поздно. Его утвердительный кивок выдал правду, подтвердил
ее наихудшие подозрения. Она покачнулась, комната поплыла перед глазами,
девушка почувствовала, что теряет сознание. Но внезапно слепая ненависть к
этому клятвопреступнику охватила ее, придала силы. Если ее слабость и
непокорность будут стоить отцу жизни, то именно она должна теперь отомстить
за него, даже если это унизит ее и разобьет ей жизнь.
- И он сознался в своем собственном грехе? - Медленно повторила она
тем же задумчивым, недоверчивым тоном. - Отважился сознаться в том, что он
сам вероотступник?
- Вероотступник? Дон Родриго? Этого не может быть!
- Но мне показалось, вы сказали, что он сознался.
- Да, но... но не в этом.
На ее бледных губах заиграла презрительная улыбка.
- Понимаю. Он не преступил пределов благоразумия в своей исповеди. И
не упомянул о своем вероотступничестве. Он не рассказал вам, что этот донос