"Алексей Рыжков. Технополис " - читать интересную книгу автора

Дьякофа, и меня била мелкая дрожь. "Если сейчас вернусь, - понял я, - больше
никогда не выйду. Так и умру в своей конуре. Возможно, даже превращусь в
скелет, прежде чем меня найдут. Судя по работе наших коммунальных служб,
весьма реальная перспектива". Я повернулся и на деревянных ногах подошел к
лифту. Секундное замешательство, и я нажал кнопку вызова. К моей радости,
что-то там в шахте загудело, залязгало, в общем, кажется, лифт пошел.
В кабине лифта было большое зеркало. Всю его поверхность давно
исцарапали и исчеркали маркерами. Но все ж остался небольшой участок, в
котором я смог разглядеть свое размытое отражение. Старые джинсы,
распахнутая клетчатая рубаха. Под ней черная футболка с надписью
Firestarter - я как-то заказал ее в одной фирмочке. Лицо выглядело просто
бледным неясным пятном. Последние десять лет прическу я носил
незамысловатую. Раз в месяц надевал на лазерную бритву специальную насадку и
брил голову наголо. Я растерянно похлопал себя по карманам - ни документов,
ни кредитной карты, ни ключей от квартиры. В левом кармане рубашки нашлась
лишь клубная карта "Диких Койотов". В ней было мое настоящее имя и
фотография. А еще я не закрыл дверь квартиры. Ну и черт с ней! Судя по
всему, на наш этаж никто не заходил уже пару лет, точно. В вестибюле было
чуть менее пыльно, чем на сто восемнадцатом этаже. Но здесь тоже царил
сумрак и запустение. У стойки охраны никого не было. Но огоньки камер
слежения включены. Кадка с пальмой исчезла, а стекла больших окон стали
грязными и плохо пропускали свет.
- Эй, - тихо позвал я. Мой голос глухо прозвучал в ватной тишине. Я
сделал несколько шагов и плюхнулся в кресло для гостей. Когда я последний
раз был здесь, в помещении было полно народу. В этом кресле сидел толстяк с
двадцать восьмого этажа и курил свои неизменные вонючие сигары. Возле стойки
охраны толклись парни с пятнадцатого. Они уговаривали Макса показать новый
"Кольт-Электра 218". Кто-то из гостей терпеливо ждал девушку, приглашенную
на свидание. Старушки болтали в углу вестибюля, на старом диване, осуждая
легкомысленную молодежь. Давно это было... Я прислушался к своим ощущениям.
Три убойные порции текилы, похоже, все еще действовали. Во всяком случае,
никакого страха я не испытывал. Скорее любопытство. Я поднялся с кресла и
прошел к двери, ведущей в коридор служебного сектора. Она была заперта. На
бумажке, наклеенной на дверь, был указан электронный адрес охранной фирмы. Я
хмыкнул. Похоже, теперь и охранники работали, сидя дома. Еще раз оглядев
вестибюль, я быстро пересек его и застыл у большой входной двери. Сквозь ее
грязное стекло был виден серый асфальт тротуара и небольшие желтоватые
лужицы у бровки. Мне очень хотелось открыть эту дверь. И вместе с тем было
страшновато. Я понял, что боюсь не столько приступа агорафобии, а того, что
моя надежда побороть болезнь не оправдается. Я сосредоточил все внимание на
своей руке, сжимающей потрескавшийся никель дверной ручки. Сделал глубокий
вдох, толкнул дверь. Она открылась, и я шагнул на тротуар.

Надо мной было серое небо. Когда-то сверкавшие на солнце зеркальные
окна соседних небоскребов сейчас были похожи на тусклые стальные пластины,
изъеденные временем и кислотными дождями. Пахло какой-то химией и дымом. На
нашей двадцать восьмой улице не было ни души. В старых фильмах по пустынным
улицам ветер несет скомканные газеты. Газет не выпускают уже лет двадцать.
Поэтому ветер просто наводил рябь на лужицах да чуть подвывал в
стабилизаторах, стоящих у обочины аэромобилей. Я посмотрел на часы. Было без