"Юрий Рытхэу. Лунный Пес" - читать интересную книгу автора

- Однако не забывай, что изначально ты - собака. И никогда не
поддавайся соблазну превращения в человека. Это гибель для тебя. Оттуда уже
нет возврата.
- Я всегда буду помнить о своем благородном происхождении, - гордо
ответил Лунник.
Весть о том, что Лунник уходит из стаи, мгновенно распространилась
среди собак, и больше всех опечалились молодые сучки, влюбленные в этого
красивого, ладного, полного мужественной силы кобелька. Многие мысленно
осудили его, но другие пожалели, что у них не хватает решимости так круто
изменить жизнь.
Сам Лунник уже чувствовал некое отчуждение от остальной стаи,
внутренняя дрожь пробегала по его телу от мысли о будущих приключениях. Что
его ждет впереди? Как сказал Четырехглазый Вожак, мир полон опасностей и,
если не быть осторожным, можно расстаться с жизнью уже на пороге скальной
пещеры. Несмотря на кажущуюся безжизненность, зимняя тундра кишит голодным
зверьем, затаившимся в засаде, чтобы напасть на зазевавшегося. Прежде всего
дикие волки, не брезговавшие своими дальними родичами - собаками. Стерегла
свою добычу осторожная росомаха, белый песец пластался по снегу, стараясь
слиться с белизной. Даже черные вороны низко стлались над снежной
поверхностью. Главным лакомством для них были тундровые мыши-лемминги.
Цепкими острыми когтями они разрывали сугробы, выискивая мышиные ходы. На
тундровую охотничью тропу иногда выходил белый медведь, когда сильная стужа
затягивала льдом все трещины и разводья. Моржи и нерпы - главная добыча
умки - уходили в морские глубины или искали неприметные отдушины, чтобы
глотнуть живительного воздуха.
Но выбор уж был сделан. Лунник уже смотрел другими глазами на своих
сородичей, на своих братьев и сестер одного помета, на свою мать, которая,
едва откормив его и других своих щенят, уже родила от другого кобеля и
отдалилась от своего родного отпрыска.
И все же Лунник чувствовал некоторое сожаление: удастся ли ему
вернуться целым и невредимым в свою свору? Конечно, он мог в любое время
переменить свое решение, и, странное дело, именно эта обретенная свобода
выбора укрепляла его в мысли, что он на верном пути, он уже не может
отказаться от избранного будущего. Она решительно отрезала путь назад.
Ближе к вечеру, когда Луна показалась над горизонтом, Лунник вгляделся
в нее и с удовлетворением увидел щербинку на краю светлого круга. След своих
собственных зубов. Ночное светило, перед тем как подняться выше в небо, у
самого горизонта казалось огромным шаром, слегка желтоватым, но по мере
подъема оно светлело, наливалось белизной.
Собачья стая питалась от огромной туши дохлого кита, выброшенного
осенними штормами на берег и вмороженного в лед. Половина зимы прошла, а
туша все не уменьшалась, хотя ее рвали зубами не только собаки из стаи
Четырехглазого, но и росомахи, лисы, песцы, мышки-лемминги, черные вороны.
Особенно много было ворон. Почти невидимые днем, они слетались к вечеру и
занимали самую хребтину кита, где уже торчали белые, хорошо обглоданные
огромные позвонки.
Собаки рвали китовый жир снизу, откуда уже можно было достать до мяса.
Лунник сначала полакомился белым китовым салом с черной прослойкой кожи,
затем сунул морду поглубже в дыру, чтобы достать до мяса, и вдруг услышал
писклявый голосок: