"Юрий Сергеевич Рытхеу. Вэкэт и Агнес (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Ни пуха ни пера. Не горюйте, народ хороший, приветливый.
Байдара направилась к берегу, а пароход, дав прощальный гудок и подняв
тысячи птиц со скалистых гнездовки, двинулся в путь, огибая мыс Дежнева.
То, что поначалу показалось Спешневу нагромождением камней, оказалось
человеческими жилищами. Они лепились по крутому склону, обрывавшемуся к
морю.
На берегу стояли встречающие - женщины, мужчины и дети, будущие ученики
Спешнева. Тоюк свободной рукой показал на небольшой европейский домик с
двумя окошками, чудом выстроенный в этих скалах, и сказал:
- Твой школа.
Это здание до недавнего времени принадлежало американскому торговцу.
Несмотря на легкомысленный вид, оно было хорошо утеплено и снабжено двумя
кирпичными печками, для которых имелся небольшой запас угля.
Тоюк настороженно следил за выражением лица учителя.
- Утром будешь учить детей а вечером будем учиться мы, эскимосы...
- Постойте! - Яков Спешнев от удивления сел на шаткую табуретку. -
Какие эскимосы? Я ехал в чукотскую школу. У меня в удостоверении написано:
направляется выпускник Яков Спешнев учителем в чукотскую школу в селение
Секлюк.
- Про то, что ты учитель, написано правильно, - сказал Тоюк,
рассматривая бумажку, - и селение названо тоже правильно, но мы эскимосы, а
не чукчи. Чукчи тут недалеко, за перевалом, там, куда ушел пароход. У них
уже второй год работает учителем женщина.
- Что же делать? - растерянно спросил Спешнев.
- Работать надо, - ответил Тоюк. - Комсомолец?
Яков Спешнев утвердительно кивнул.
- А я большевик, - заявил Тоюк. - Партийной ячейка у нас есть, а
комсомольский нет. Будешь делать такую ячейку...
Так началась жизнь Якова Спешнева на чукотской земле. Первый год был
самым трудным. Ученики не понимали учителя, а учитель их. Почти на каждый
урок приходилось приглашать Тоюка или же звать его накануне вечером,
усталого после китовой охоты, и вдвоем составлять конспект будущего урока.
Когда учитель извинялся, Тоюк строго говорил:
- Революцию делаем - какой может быть разговор?
Многое было удивительно для Якова Спешнева, но, пожалуй, больше всего
поражал его Тоюк, первый эскимосский коммунист, человек мудрый и сильный.
Тоюк создавал Советскую власть в Секлюке, изгонял американского торговца. Он
два года обивал пороги районных учреждений с просьбой прислать к ним
учителя, а вот теперь был занят добыванием пекаря, человека, который умел бы
печь настоящий русский хлеб.
Селение стояло на стыке многих дорог. Люди Секлюка хорошо знали и этот,
и тот берег. Многие добирались до далекого Сан-Франциско, а дочь одного из
здешних охотников училась в копенгагенском университете, куда она поступила
с помощью Руала Амундсена. Народ Секлюка - бывалый и восприимчивый ко всему
новому. Среди эскимосов нарождались свои купчики, но Советская власть
остановила их рост, а те, кто уже не мог переменить жизнь, переправились на
тот берег, покинув ради богатства родину и могилы предков.
На второй год Яков Спешнев уже сносно говорил по-эскимосски, отлично
стрелял из винчестера, мог освежевать нерпу, кидал гарпун в моржа, клал
печь, строгал, пилил и сколачивал школьные парты, умел чинить часы, примус и