"Юрий Сергеевич Рытхеу. След росомахи (Повесть) " - читать интересную книгу автора - А время такое и вправду было, когда думали, что все наше - это
ненужное, в коммунизме негодное... - А язык - это знак жизни народа, - продолжал Тутриль. - Он может быть и орудием, иной раз даже более грозным, чем огнестрельное, и единственным средством, которое может выразить такое чувство, как нежность... Коноп протянул было руку за строганиной, но тут ею настигла Долина Андреевна и заставила взять вилку. - Это ты верно про язык говоришь! - заталкивая в рот стружки строганины, заметил Коноп. - Язык может быть и орудием демагогии! Тутриль засмеялся в ответ на эти слова. - Когда умирает язык, умирает и сам народ, - продолжал Тутриль. - Можно произнести много речей об уважении к человеку, к народу, но если сказать всего лишь несколько слов на его родном языке, можно сделать человека другом на всю жизнь... - Во - это верно! - одобрительно сказал Коноп. - А то ведь иной человек приедет на Чукотку, до пенсии доживает и, кроме "какомэй", другого слова сказать не может... - Когда я впервые услышал чукотский язык, - вспомнил Гавриил Никандрович, - я подумал: никогда мне не выучиться ему. - Зато когда мы впервые услышали твое имя да отчество, так месяц учились выговаривать! - со смехом заметил Роптын. - У меня просто уставал язык выговаривать: Гавриил Никандрович. Как мы завидовали кэнискунцам, у которых заведующего факторией звали легко и просто - Иван Иванович. Айнана встала. - Ну, я пойду... А то у меня еще много дел, а завтра уезжать. - Бедная девушка! - проронила Долина Андреевна. - Такая способная, талантливая и несчастная... - Несчастная? - с любопытством переспросил Тутриль. - А что хорошего? - пожала плечами Долина Андреевна. - Живет со стариками в тундре. - Трудно ей пришлось. - Роптын повернулся к Тутрилю: - Всю жизнь без матери: она развелась с первым мужем, когда еще Айнана была маленькой. Вышла за другого и уехала в Петропавловск. Айнану оставила старикам. - Девочка сама по себе росла, - заметила Кымынэ. - Нынче многие так растут, - сказал Роптын. - Только родится ребенок - его тут же забирают в ясли, потом в детский сад. В школу пошел - переселяется в интернат. В иных семьях дети только на бумаге числятся, а в домах ребячьего голоса не слышно... Вот недавно я был в тундре, в бригаде Тутая. Чую: что-то от меня скрывают. Потом увидел мальчишку. Года три ему. Оказывается, прятали его от меня, будто я враг какой-то... А в райцентре меня вот за таких ругают: нет охвата воспитанием... Роптын тяжко вздохнул. Коноп искоса глянул на Долину Андреевну, на стакан и вдруг сказал: - Давайте выпьем за нашу школу] Только не за сегодняшнюю, а за ту, в которой мы учились. Когда все выпили, Роптын сказал Тутрилю: - Как выстроили новую школу, мы старую под клуб приспособили. Завтра мы тебе покажем наши танцы, споем песни... - Надо Амману попросить, чтобы не уезжала, - напомнила Кымынэ. - Никто |
|
|