"Юрий Сергеевич Рытхеу. След росомахи (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- А время такое и вправду было, когда думали, что все наше - это
ненужное, в коммунизме негодное...
- А язык - это знак жизни народа, - продолжал Тутриль. - Он может быть
и орудием, иной раз даже более грозным, чем огнестрельное, и единственным
средством, которое может выразить такое чувство, как нежность...
Коноп протянул было руку за строганиной, но тут ею настигла Долина
Андреевна и заставила взять вилку.
- Это ты верно про язык говоришь! - заталкивая в рот стружки
строганины, заметил Коноп. - Язык может быть и орудием демагогии!
Тутриль засмеялся в ответ на эти слова.
- Когда умирает язык, умирает и сам народ, - продолжал Тутриль. - Можно
произнести много речей об уважении к человеку, к народу, но если сказать
всего лишь несколько слов на его родном языке, можно сделать человека другом
на всю жизнь...
- Во - это верно! - одобрительно сказал Коноп. - А то ведь иной человек
приедет на Чукотку, до пенсии доживает и, кроме "какомэй", другого слова
сказать не может...
- Когда я впервые услышал чукотский язык, - вспомнил Гавриил
Никандрович, - я подумал: никогда мне не выучиться ему.
- Зато когда мы впервые услышали твое имя да отчество, так месяц
учились выговаривать! - со смехом заметил Роптын. - У меня просто уставал
язык выговаривать: Гавриил Никандрович. Как мы завидовали кэнискунцам, у
которых заведующего факторией звали легко и просто - Иван Иванович.
Айнана встала.
- Ну, я пойду... А то у меня еще много дел, а завтра уезжать.
Айнана ушла, и некоторое время за столом было тихо.
- Бедная девушка! - проронила Долина Андреевна. - Такая способная,
талантливая и несчастная...
- Несчастная? - с любопытством переспросил Тутриль.
- А что хорошего? - пожала плечами Долина Андреевна. - Живет со
стариками в тундре.
- Трудно ей пришлось. - Роптын повернулся к Тутрилю: - Всю жизнь без
матери: она развелась с первым мужем, когда еще Айнана была маленькой. Вышла
за другого и уехала в Петропавловск. Айнану оставила старикам.
- Девочка сама по себе росла, - заметила Кымынэ.
- Нынче многие так растут, - сказал Роптын. - Только родится ребенок -
его тут же забирают в ясли, потом в детский сад. В школу пошел -
переселяется в интернат. В иных семьях дети только на бумаге числятся, а в
домах ребячьего голоса не слышно... Вот недавно я был в тундре, в бригаде
Тутая. Чую: что-то от меня скрывают. Потом увидел мальчишку. Года три ему.
Оказывается, прятали его от меня, будто я враг какой-то... А в райцентре
меня вот за таких ругают: нет охвата воспитанием...
Роптын тяжко вздохнул.
Коноп искоса глянул на Долину Андреевну, на стакан и вдруг сказал:
- Давайте выпьем за нашу школу] Только не за сегодняшнюю, а за ту, в
которой мы учились.
Когда все выпили, Роптын сказал Тутрилю:
- Как выстроили новую школу, мы старую под клуб приспособили. Завтра мы
тебе покажем наши танцы, споем песни...
- Надо Амману попросить, чтобы не уезжала, - напомнила Кымынэ. - Никто