"Юрий Сергеевич Рытхеу. Самые красивые корабли (Повесть)" - читать интересную книгу автора

И все же у Атыка лопнуло терпение. Юнэу опять потихоньку ушла среди
ночи. Атык обычно находил ее в определенном месте, но на этот раз он обегал
всю косу от мыса до мыса и не мог найти жену. Лишь под утро он обнаружил ее
на камнях мыса Уттут. Юнэу лежала обессиленная, мокрая, побитая ветром и
волнами.
Атык взвалил ее на себя и потащил в селение. С каждым шагом у него рос
гнев. Атык кинул жену в чоттагин, в гущу собак, и начал молча и ожесточенно
бить. Юнэу кричала, звала на помощь. Атык крепко запер ведущую на улицу
дверь. Потом вернулся и снова начал бить жену. Вокруг бегали и лаяли собаки,
визжали щенята, стонала Юнэу. Только Атык молчал и, стиснув зубы, колотил,
колотил жену, не видя и не слыша, куда падают удары его кулаков. Он убивал
свое горе, свое бессилие, свой позор, свою тоску...
И вдруг среди собачьего лая и стонов жены Атык услышал детский крик:
- Отец, не бей маму! Бей лучше меня, отец, не бей только маму!
Тынэна протиснулась меж собак и встала перед Атыком.
- Бей меня, отец, не трогай мамочку! - сквозь всхлипы выкрикивала
Тынэна. - Бей меня! Бей меня!
Атык так и застыл с поднятыми кулаками. Он увидел перед собой детские
глаза, полные страха и слез. Тынэна стояла перед ним в накинутом на голое
тельце меховом одеяле. Она вся дрожала от головы до пят, а ее голые ножки
стояли на холодной земле.
Атык обхватил голову руками и выбежал из яранги, распахнув дверь ударом
плеча. Он мчался, не разбирая дороги, а перед ним стояли эти полные слез
детские глаза...
С той ночи Атык переменился так, что Тынэна со страхом смотрела на
него. Он мало бывал дома, целые дни пропадал в море, гоняясь за поздними
осенними тюленями. Когда море покрылось свежим льдом, он, не обращая
внимания на предостережения товарищей, ушел по неокрепшему льду на промысел
и не вернулся. Ждали его три дня и три ночи, потом шаман Тототто тайком от
председателя Кукы сжег перед входом в ярангу кучку древесных стружек,
совершив древний обряд по погибшему.
Гибель мужа как будто не коснулась Юнэу. Она по-прежнему уходила на
берег и часами сидела на льдинах, глядя на далекий горизонт.
А по селению бродила голодная и грязная Тынэна. Дальние родичи кормили
ее, отогревали.
Перед началом школьных занятий у Юнэу наступило просветление. Она сшила
дочери сумку из нерпичьей шкуры и украсила богатым орнаментом, употребив на
это весь запас давно хранимого цветного бисера и шелковых ниток.
Когда свет пробился в отдушину полога, Тынэна поднялась с постели и
тихонько выскользнула в чоттагин. На деревянной перекладине яранги висело
новое школьное платье, сумка и чисто выстиранный, выцветший от морской соли
мамин головной платок. Матери в яранге не было.
Тынэна одна поела холодного мяса, выпила чистой воды, намочила кончик
тряпочки и обтерла лицо.
Тщательно одевшись, пригладив волосы и повязав мамин платок,
погляделась в ведро с водой и осталась довольна своим видом.
Когда Тынэна подошла к школе, там еще никого не было. Только хромоногий
хранитель огня разносил по классам ведра с углем.
Ждать пришлось так долго, что даже спать захотелось.
Понемногу стали собираться первоклассники, а уже перед самым началом